Вместе с погодой что-то нехорошее случилось и со мной. Утром я с трудом поднимался с постели, и потом весь день бродил, зевая, как сонная муха. В институте дремал за компом — впрочем, половина тетушек делала то же самое, так что на меня никто особо не обращал внимания. После работы я через силу волокся в метро, а на тренировках вместо огня выдыхал какой-то инертный газ, сильно озадачивший Грега с Валенком.
— Нет, это не огненный выдох, это отрыжка какая-то! — в сердцах сказал Грег после очередной жалкой попытки.
Они с Валенком устроили экстренное совещание, во время которого я откровенно клевал носом за тренерским столом.
— Он надорвался, — сокрушался Грег. — Я его загонял.
— Как же, загонял! Да ты с него только пылинки не сдуваешь, — не соглашался Валенок.
— Нет-нет, он надорвался, я вижу. У него даже аппетит пропал. Что же с ним делать теперь?
— Я вообще думаю, что он просто обленился. Леха, чего тебе не хватает?
— Солнца не хватает, — капризно ответил я, не открывая глаз. — Я метеозависимый. Отправьте меня на юг, к морю, и я сразу взбодрюсь.
— Ну, давай слетаем. Дня за два при попутном ветре доберемся.
— Угу, издевайся дальше, — вяло ответил я. — Мне все равно.
— Кстати, как там с полетами? — спросил Грег. — По прежнему глухо? Хочешь, сегодня заменим огненную тренировку воздушной?
Я даже не пошевелился. Грег вздохнул.
— Я не могу учить его насильно, — услышал я его голос. — Он спит на ходу и ничего не соображает. Что мне с ним делать?
— Может, он больной? — предположил Валенок. — Смотри, уже и глаза закатил — вот-вот сдохнет. Леха, может, тебя усыпить?
— Усыпляйте, — покорно согласился я, падая головой на стол.
— А что, это идея, — оживленно сказал Грег. — Леха, ты не хочешь впасть в спячку?
— Хочу, — проворчал я.
— Так сегодня вечером и впадай.
— Что? — от удивления я поднял голову со стола.
— Говорю, впадай на здоровье! Только не забудь сначала превратиться в дракона. Иначе дольше пары дней не протянешь.
— И когда я проснусь?
— Вот уж не знаю. Когда твой организм решит, что восстановился. Обычно недели хватает.
— Да пошел ты, — уныло сказал я, решив, что он тоже издевается.
Грег пожал плечами и сказал, что тренировка окончена.
Сама идея впасть в спячку поначалу показалась мне бредовой. Но тем же вечером, из последних сил вползая в квартиру, я решил — что я теряю? Надо попробовать!
Для начала я позвонил начальнице нашего отдела и сказал, что заболел гриппом и раньше чем через неделю не появлюсь. Потом позвонил родителям и сказал, что уезжаю с другом ловить рыбу в Карелию — просто чтобы не искали меня с милицией, а то мало ли что матушке в голову взбредет. Запер дверь на цепочку, открыл все форточки, отключил газ. Везде выключил свет.
Со всеми этими хлопотами я лишился последних сил. Через силу съел бутерброд (много пить перед спячкой Грег не советовал) и упал в кровать.
Тело перетекло в драконье так легко и охотно, будто давно уже к этому стремилось. Я обнаружил, что на кровати не помещаюсь, и сполз на пол, раскидывая попутно залежи книг и журналов. Под ними, к моему удивлению, обнаружился ковер. Я свернулся на нем в клубок, подобрал лапы, накрылся хвостом. Оказалось неожиданно удобно. Я гулко вздохнул и закрыл глаза.
Все вокруг изменилось. Квартира показалась совсем маленькой. Как дупло, скроенное как раз по моей мерке. И множество запахов — десятки, сотни…
Запах домашней и уличной пыли…
Запах шиповника и бензина — из форточки…
Запах старых книг — каждая пахла по-своему, старой бумагой, переплетным клеем и моими руками…
Смазка велосипеда, лыжная мазь, химический запах линолеума…
Авокадо хотело пить и мыться…
Два комара под потолком над кроватью недоумевали, куда делась еда…
В вентиляции копошились голуби…
Над крышей гулял холодный ветер…
Я лежал, свернувшись в кольцо, и был всем этим — и книгами, и пылью, и деревом, и спящими птицами, и невидимыми ночными облаками. За время спячки мне снилось невероятное количество снов, но я их всех забыл. Осталось смутное ощущение, что я прожил несколько жизней, или посетил множество миров. Иногда в памяти всплывали какие-то обрывки причудливых видений и образов, которые я никогда бы не придумал сам в здравом уме, и я понимал — это оттуда.
С другой стороны…
Я запомнил только самый последний сон. Даже не сон, а скорее ощущение.
Белый рассеянный свет. Лесная поляна. По краям — какие-то растения с опавшими листьями, кусты… Мирный, туманный осенний лес. Очень тихо, слегка моросит дождик, редкие капли едва слышно шуршат по сухим листьям. Только в ворохе красных, желтых, бурых кленовых листьев светится что-то теплое, золотое. Что-то вроде горы золота, только живой. В такт моему дыханию, оно то разгорается — то затухает. То разгорается — то затухает… Хочется спать. И хочется есть. Спать — это прекрасно. Но есть — гораздо лучше! Есть хотелось все сильнее…
Я проснулся от голода. На полу. В человеческом обличье. Сна ни в одном глазу, зато голод — адский. Я вскочил на ноги, и даже не поинтересовавшись, день сейчас или ночь, кинулся на кухню. В холодильнике — о чудо! — обнаружилась еда. Целых две кастрюли, одна — щи, другая — макароны по-флотски. Не задумываясь, откуда все это взялось, не утруждаясь сервировкой стола, я алчно все сожрал. Вылизывая стенки кастрюли с макаронами, заметил на столе лист бумаги. Это была записка от Ники с просьбой позвонить ей или Грегу.
Я выглянул в окно и обнаружил там голубое небо и ясный, теплый летний день. Похоже, пасмурный период моей жизни кончился. Прикончив найденную в хлебнице черствую буханку, я щедро полил авокадо, а потом позвонил Ники.
— Ой, Леша проснулся! — обрадовалась она. — Ну как все прошло? Судя по голосу, неплохо?
— Отлично! Шикарно! Только жрать охота. Кстати, спасибо за еду. Хорошо, но мало!
— Прико-ол, — протянула она. — Вот бы не подумала, что это так помогает! Валенок все эти две недели твердил, что ты сдохнешь, я даже волноваться начала. Предлагала Грегу тебя разбудить. Но он сказал — ни в коем случае…
— Сколько?!
— Две недели. Ладно, пока. Скоро увидимся.
Я включил комп, зашел на Яндекс и убедился, что Ники не соврала. Я в самом деле проспал даже больше двух недель. По идее, я должен был совершенно обессилеть от истощения. Но ощущение было такое, будто я съездил на это же срок в крымский санаторий. Я был снова полон сил и готов к подвигам.
Видимо, Ники отзвонилась Грегу, потому что вскоре он позвонил мне сам.
Поздравил с выздоровлением и сообщил, что практические занятия по рукопашке закончены, и сегодня вечером у меня будет по ней итоговый зачет.
Глава 7. Тренировка на местности
— Вот этот, — сказал Грег, показывая рукой куда-то сквозь толпу.
Мы остановились на углу Невского и улицы Маяковского. Я осторожно посмотрел в ту сторону, куда показывал Грег. Там, метрах в пятидесяти, находилась дешевая закусочная. Напротив нее прямо на асфальте сидел, подстелив газетку, какой-то тип, и ел шаверму.
— Этот?!
Грег кивнул. Я уставился на типа. Мужчина, довольно молодой. Невысокий, неказистый. Не бомж, но такой… на грани. Одежда затрепанная, попахивает ночевками на вокзалах и прочих непотребных местах. За спиной огромный рюкзак, в котором явно все личное имущество, включая котелок и палатку. Спортивная синтепоновая куртка неопределенного тусклого цвета, камуфляжные штаны, крепкие ботинки на высокой шнуровке. Волосы кудлатые, отросшие, в них покачивается пара репьев — следы ночевки на свежем воздухе. Недельная щетина. Взгляд угрюмый. Возможно, с недосыпа. Или с голода.