Туманящий мозг живой ужас, бывший настоящей речью демона, сотряс воздух.
— Ты заплатишь за это, раб. Не думай, что битва окончена. Я еще вернусь. — Но это были пустые угрозы. Несмотря на все свое упрямство, он начал созывать остальных.
Убедившись в этом, я продолжил:
— Для тебя, Гэ Кайаллет, нет будущего. Ты уже не просто дух, ветер, возвращающий воды в море, как только он перестает дуть… Ты покусился и на смертную оболочку своих жертв, ты мечтал нарушить законы мирового устройства. Именем Королевы Эззарии и Императора Дерзи я объявляю о конце твоего существования. — Я сжал покрепче серебряный нож и убил его.
— Вот и все, мой принц, — прошептал я, опускаясь на колени рядом с телом змеи. На горизонте показалось восходящее солнце, я поймал ветер и позволил ему нести меня обратно к воротам. К Исанне.
Глава 35
Я понял, что в мире что-то не так, когда услышал, как пчелы пытаются своим жужжаньем создавать слова. Я был уверен, что это пчелы, поскольку ощущал на своем лице игру тени и света. Пригревало утреннее солнце. Самое время для пчел. Запахи, которые приносил с собой ветер, подсказывали, что это позднее утро и скоро начнется жаркий день. Я осознавал: нужно проснуться, прежде чем я перегреюсь на солнцепеке, но решил остаться, даже несмотря на близость пчел. К тому же было интересно послушать, о чем говорят насекомые.
— …уйти… упрямец…
— …недели, даже больше… понятия не имею…
Надо прислушаться. Мой друг Хоффид обязан узнать о говорящих пчелах. Но кто-то, видимо, заткнул мне левое ухо, поскольку оно ничего не слышало, а чтобы освободить другое, слышащее, нужно перевернуться. Мне было лень, к тому же ребра с левой стороны ясно говорили, что лучше этого не делать. Поэтому я пробормотал:
— Погромче, — надеясь, что пчелы услышат.
Они тут же умолкли, я пожалел, что напугал насекомых и упустил возможность услышать те разговоры, которые они ведут, когда уверены, что их никто не слышит.
— Сейонн? — женский голос. Далекий и очень взволнованный. Придется все же открыть глаза.
Солнце оказалось нестерпимо ярким, а тени на моем лице были вовсе не от пчел, а от растущего за высоким окном ясеня, листья которого колыхались под ветром. Где-то между мной и ясенем возникло милое лицо, красновато-золотистая, гладкая кожа, длинные черные волосы. Я не мог произнести ее имени, но ее облик вызывал у меня такое волнение, что сердце готово было вырваться из груди.
Темноволосая женщина приложила палец к моим губам:
— С ней все хорошо. Она вернулась в Дэл Эззар ради своей и нашей безопасности.
Я успокоился, снова закрыл глаза и увидел мысленным взором ее фиолетовые глаза, каштановые волосы, пахнущие омытой дождем травой. Я вглядывался в этот образ, который никогда не покидал меня, хотя я не смел произнести ее имя. Исанна. Вместе с именем всплыло воспоминанье… битва… демон…
— Я вернулся, — произнес я, осознав все, и открыл глаза навстречу настоящему.
— Да. И на тебе живого места не было. — Конечно, Катрин поняла, что на самом деле я хотел спросить. Она отошла в сторону, и я разглядел комнату. Большая, полная воздуха комната. Высокие потолки. Целый ряд окон, высоких, как и то, рядом с которым стоит моя роскошная кровать. Из глубины кресла торчит пара сапог. Их владелец спит, уронив голову на руку и издавая тот храп, который я принял за жужжание пчел. У него рыжая коса. Я увидел длинный меч, привязанный к поясу, и улыбнулся.
— Он все время сидел с тобой, — пояснила Катрин, поднося к моим губам чашку с водой. — Если бы только человек мог воскресать после смерти, то это был бы именно он.
— Никогда не сомневался, — прохрипел я. — К тому же он это уже сделал.
— Что, эззарийцы никогда не дают людям поспать? — Тело в кресле зашевелилось. — Что за манера валяться в постели неделю и все время делать вид, что сейчас скончаешься, до смерти пугая двух самых прелестных женщин, которых я когда-либо видел с того момента, как понял, что некоторые части тела годятся не только для отправления естественных надобностей.
— Неделю… — Катрин кивнула, сдерживая усмешку.
— Ты потерял очень много крови. Знаешь, сколько ты пробыл там?
— Долго. Наверное, целый день. — Я обращался к Катрин, а сам не сводил глаз с похудевшего улыбающегося лица за ее спиной.
— Три.
Три дня за Воротами. Невероятно. Не мудрено, что я не могу пошевелиться. А Исанна… Все мои страхи вновь ожили.
— Королева…
— Королева очень устала, но она была совершенно здорова. Теперь, когда я уверена, что ты не испустишь дух в ближайший миг, — Катрин поцеловала меня в лоб и обернулась к Александру, — мне нужно отлучиться. У меня есть дела.
Три дня. Я попытался сесть. Невероятно сложное действие, когда ты почти наполовину замотан в бинты. В моем левом ухе пылал огонь, бок ныл так, словно один из демонов Повелителя забыл там свой коготь.
Александр обхватил меня за плечи и, не дожидаясь просьбы, помог встать с кровати, словно он понимал мое нежелание продолжать валяться на этих подушках. Он усадил меня в кресло, а сам отошел к камину, облокотившись на каминную полку. Его улыбка исчезла, на лице проступили следы недавно пережитых страха и боли.
Три дня.
— Прости, — произнес я. — Прости, что заставил тебя ждать так долго.