— Хорошо, пошли на кухню. — Я подхватила свой бокал. Больше отсюда брать было нечего. Стол со стульями и свечи там есть.
Вампиры уже расположились на кухне, а я только-только переступала порог. Смотрят, старательно тянут губы в улыбке. А здесь потеплее, чем в комнате, сюда идет весь жар печки.
Маринка царапала зеркалом стол, пытаясь установить его вертикально. Свеча недовольно трещала, помаргивая.
— Я буду первая!
Вампирша поправила маленькое зеркальце, ловя в нем отражение большого. В нем появилась свеча, бросившая свой свет в длинный коридор отражений. Я насчитала семь арок, в каждой из которых были видны светлые глаза девочки, ее белый блестящий нос, от которого, как от третьего зеркала, отражался подрагивающий свет почти прогоревшей свечи.
— Дальше что? — Ей не терпелось начать.
— Надо распустить волосы, снять с себя браслеты, кольца, цепочки и ремни, — медленно перечисляла я, специально растягивая время.
Она тряхнула руками, демонстрируя отсутствие перечисленного. Резиночек Маринка не признавала в принципе, гордясь своей лохматой шевелюрой.
— Сняли.
Макс погладил меня по плечу. Ему не доставляло удовольствия наблюдать наши с Маринкой постоянные препирательства.
— Смотри на получившийся в большом зеркале коридор… — сдалась я. Ради Макса я готова на все. Даже на любовь к Маринке.
Девочка пригнулась, разглядывая заказанную дорожку.
— Потом надо три раза негромко произнести: «Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный!»
Кажется, текст должен быть именно таким, но слова здесь не главное. Все зависит от эмоционального заряда, что в них вкладывается. Если очень хочется кого-то увидеть, он явится наверняка.
— Точно придет? — с сомнением покосилась на меня Маринка.
К ней — вряд ли, но я не стала об этом говорить.
— Обязательно! — Я даже улыбнулась. — Начинай, не тяни время. Суженые-ряженые стоят в очереди. Твой замешкается, мой заявится.
И я прижалась к плечу Макса. Он улыбнулся. Умничка! Как хорошо, когда тебя понимают…
— Твой подождет, — скривилась Маринка, отворачиваясь.
Я могу не гадать. Зачем? У меня все есть. Счастье, любовь и бесконечная жизнь впереди.
Маринка опустила голову. Кудри рассыпались по плечам. Девочка не шевелилась. Совсем. Сидела, как маленький застывший перед прыжком хищник. Кошка перед броском за мышкой.
— Суженый-ряженый… — заговорила она, медленно поднимая голову.
Внутри у меня родился смех, но я сдержалась Макс кончиками пальцев касался моего плеча, давая понять, что надо терпеть, что не стоит обижать маленьких. Его способность принимать человека таким, какой он есть, не знала границ.
Маринка старательно сдвигала брови, с остервенением всматривалась в темное зеркало — от такого взгляда стекло могло вот-вот треснуть.
— Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный… — низким хрипловатым голосом шептала девочка слова заклинания.
Мне хотелось глянуть на Макса, чтобы разделить с ним свое веселье, но я боялась оторвать взгляд от зеркала. Кто знает, может, это все и шутки, а может, она себе сейчас что-нибудь и нашепчет? Вот бы увидеть…
— Суженый-ряженый… — выла маленькая вампирша.
Я уже готова была прыснуть, но тут словно что-то стукнулось в стену дома. По крыше пробежали шаги, по полу прошла вибрация. Я подняла руку, чтобы удержать равновесие.
Макс обнял меня за талию, снова погладил по плечу. Маринка продолжала изучать отражение в зеркале. Я уже собиралась спросить у Макса, почувствовал ли он то же, что и я, но он коснулся своих губ пальцем, продолжая со спокойной благосклонностью наблюдать за мучениями девочки.
Ногам стало жарко. Тепло шло сквозь подошвы тапочек. Оттуда? Через пол? Через промерзшую просоленную землю? Я огляделась. Если мы горим, то из-под досок должен пробиваться дым, а следом и языки пламени. Бесконечно далекий горизонт приблизился, ахнул воздух. Что-то шло сюда. Страшная сила надвигалась на дом.
— Нет там ничего! — Маринка резко положила большое зеркало на стол лицом вниз. От внезапного хлопка я вздрогнула.
— Что? — Макс склонился ко мне, почувствовал мое напряжение, готовый в любую секунду кинуться ради меня в бой.
— Показалось, — пробормотала я, поднося руку ко лбу.
А что я скажу? Что ногам вдруг стало жарко, а голове холодно? Что от Маринкиных заговоров подул ветер и дом заходил ходуном?
— Креститься надо, когда кажется! — с готовностью подхватила Маринка.
— Что показалось? — В отличие от Маринки Макс не был столь равнодушен к моим ощущениям.
— Сюда кто-то идет.
— Наконец-то! — взвизгнула вампирша, бросаясь к двери.
Она кого-то ждет? Еще одного вампира? Этого только не хватало!
— Ты о чем? — Я терла пальцами покрывшийся потом лоб.
— Ни о чем! — Маринка стояла около печки, зло поглядывая себе под ноги.
Я прислушалась к себе. Тишина.
— Показалось, — повторила я, прикладывая ладонь любимого к своей щеке. Ее прохлада была для меня как нельзя кстати. — Значит, Макс тебе в зеркале не явился? — неловко перевела я разговор.
Ушла бы Маринка, остались бы мы с Максом наедине, все сразу бы стало хорошо. Атак… Эх, ребенок…
— Явился! — запоздало спохватилась Маринка. — Сразу говорить не стала.
Как можно спорить с маленькой вредной девчонкой? Явился так явился.
— Тогда моя очередь! — протянула я руку к зеркалу.
— Нет, Макса! — Маринка отпихнула меня, отдавая карманное зеркальце вампиру.
— Мне тоже говорить «суженый-ряженый»? — усмехнулся Макс, отстраняясь. — Нет уж, девочки, я выберу себе другое гадание. Что-нибудь, связанное с огнем.
Он сел на стул, сложил руки на груди, сделав вид, что перебирает в уме все существующие развлечения на новогоднюю ночь. Ну, это надолго.
Маринка стрельнула в мою сторону возмущенным взглядом.
— И не ври! — зашипела, вставая у меня за спиной. — Я буду следить!
— Не мешай ей. — Макс перехватил девочку, усаживая к себе на колени. — Суженого может увидеть только тот, кому он предназначен.
— А я тебя увидела! — Маринка прильнула к груди Макса, стала теребить ворот его рубашки. — Пускай она этого не знает!
Из нее шпионка, как из меня тапочка! Еще бы в громкоговоритель сообщила. Даже не обидно. Смешно.
— Она не знает, — буркнула я, устраиваясь на стуле.
Ноги еще помнили тепло пола. Темнота за домом насторожилась, готовая зашевелиться, зашуметь, как только ей будет позволено.
— Не ссорьтесь, — миролюбиво произнес Макс.
— Она не поняла! — ткнула пальцем в мою сторону Маринка.
— Мы понимаем друг друга без слов, — покачала я головой, глядя на Макса.
Любимый широко улыбнулся мне в ответ, приподнялся, перегибаясь через сопротивляющуюся Маринку, и поцеловал меня в губы. Я попыталась задержать его, но девочка слишком сильно взбрыкнула, отталкивая меня.
— Может, тогда без гадания обойдемся? — хмыкнула я, поднимая съехавшее на стол зеркало.
— Гадай, гадай! — Девочка дергалась, колотила Макса по груди, заставляя его сесть обратно. — Или боишься?
В ответ я получила злой взгляд. Если она пытается меня таким образом убить, то зря старается. Нас, Смотрителей, стрельбой глазками не проймешь. Здесь нужно оружие посильнее, и его у Маринки нет. Маленькая она, даже в вампира никого не может обратить.
Надо от нее отвлечься. Я принялась устанавливать большое зеркало, пытаясь подпереть его чашкой, по тяжелое стекло скользило по покатому краю фарфора, норовя упасть. Свеча недовольно затрещала. Я посмотрела на вредную девчонку, и зеркало выскользнуло у меня из рук. В этот момент комната с бревенчатыми стенами исчезла, уплыли в небытие стол и печка…
Маринка стоит поблизости и теми же бешеными глазами на кого-то смотрит.
— Ты ее убьешь? — цедит она сквозь зубы.
— Непременно, — звучит голос.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Маринкиного собеседника. Передо мной облупившийся угол печки. Реальность в моих мозгах нехотя соединилась с увиденным секунду назад. Почудилось? Или это было на самом деле? И с кем бы Маринке говорить о моем убийстве? Или она желает смерти другому человеку?