Внезапно став серьезным, Натан схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе.
— Сердце или голова. Потеряешь одно из них — умрешь.
«Какой из этих способов ты бы избрал, чтобы убить меня»? — пронеслась мысль в моей голове.
— А огонь? Вы можете сгореть до смерти? Или утонуть?
Как если бы испугавшись болезненного разговора или осознания того, что сам начал его, Натан извиняющее убрал свою руку.
— Если коротко, то да. Ты можешь умереть от всего, что наносит больший вред, чем твой организм может побороть за определенное время. Но давай не будем говорить об этом сейчас. Тебе нужно отдохнуть.
Я хотела, чтобы он рассказал больше, но просто поблагодарила его:
— Спасибо. Ты не обязан был все это делать.
Натан не взглянул на меня, а просто начал собирать с постели обертки от шприца и лекарств.
— Никто еще не умер от того, что был слишком вежливым. К тому же, тебе нужна была помощь. Ближайшие несколько месяцев будут тяжелыми.
— Я не могу представить, что станет еще хуже.
— Тебе следует попрощаться с семьей и друзьями. Со всеми. — Он встал. — Быть одним из нас очень одиноко.
— У меня не осталось родственников, с которыми я поддерживаю связь. Я имею в виду, что мои родители умерли, и я не видела никого из их семей с тех пор, как была маленькой, за исключением похорон. Да и переехала сюда всего лишь восемь месяцев назад, поэтому не успела обзавестись друзьями. — Я замолчала. — Думаю, кроме тебя. Ты ближе всех к тому, чтобы называться другом.
Казалось, Натан не был рад предложенной роли.
— Тебе придется оставить врачебную деятельность. Ты не можешь продолжать работать в больнице. Там люди не защищены от тебя.
Я не могла с этим поспорить. Я украла их кровь, действуя не в интересах пациентов. Но мысль о том, чтобы оставить работу врача, была, так скажем, невероятной. После четырех утомительных лет в училище и трех трудных лет в медицинском колледже я наконец-то получила приз, к которому стремилась. Я пожертвовала личной жизнью ради своей цели, и если уйду, то у меня ничего не останется. Я не собиралась позволить судьбе или кому-то еще отобрать у меня единственную вещь, которая столько для меня значила.
— Даже не буду это обсуждать. У тебя нет права решать за меня.
— Ты права, — вздохнул Натан. — У меня его нет. Но как ты объяснишь им, что не можешь работать днем или посещать утренние планерки? И что ты скажешь, когда через двадцать лет все еще будешь выглядеть на… сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
— Через двадцать лет ты все еще будешь выглядеть на двадцать восемь. Как ты объяснишь людям?
— Ботокс[19], - я зевнула. Лекарство начинало действовать. — Я могу отложить размышления и решить это через неделю? Если присоединюсь к вашей организации, то они в любом случае потребуют, чтобы я ушла. А если не соглашусь, то ты убьешь меня.
Мои слова, казалось, удивили его, как будто он забыл, что не был на моей стороне. Натан открыл рот, чтобы что-то сказать, но отвернулся и выключил свет.
— Поспи немного. Мы можем поговорить об этом позже.
Как будто у меня был выбор. Через несколько минут после того, как он ушел, я заснула и спала, как убитая.
Проснувшись, я часто заморгала, пытаясь вспомнить, когда успела поймать золотую рыбку.
Существо выжидающе смотрело на меня из своего маленького замка в аквариуме, который стоял на прикроватном столике. Странное чувство одиночество растекалось в груди. Какой бы запущенной и маленькой ни была квартира Натана, она напоминала родной дом, имеющий жилой вид, чего так не хватало моему обитищу. Я представила, как вернусь в свою квартиру с ее высокими потолками и голыми стенами. Эта мысль была слишком ужасной, чтобы размышлять над ней. Я уткнулась лицом в подушку и натянула одеяло на голову. Вероятно, прошло какое-то время с тех пор, как Натан менял простыни. Они полностью пропахли им, и я бесстыдно сделала глубокий вдох, представив, как он лежит обнаженный на том месте, где сейчас находилась я. Приводил ли он сюда женщину?
Я не смогла бы видеть Натана, если бы знала, что у него есть романтические отношения с кем-то. Да, он заботился о Зигги, как отец заботится о своем сыне, но родственная любовь предполагала наличие определенных границ. Я встретила его всего неделю назад, но не нужно быть гением, чтобы сделать вывод о том, что эмоциональная близость и Натан — совершенно несовместимые понятия. Вероятно, это просто чудо, что у него жила рыбка.
Солнце еще не село. Из гостиной не было слышно ни единого звука. Отказавшись от своего окровавленного свитера, я скользнула в джинсы, выпустив поверх них футболку Натана, и тихо направилась в ванную. Расстроившись из-за отсутствия зубной щетки, почистила зубы пальцем, прежде чем рискнула обследовать остальную часть квартиры.
Натан развалился в кресле, держа книгу в одной руке, а заряженный арбалет — в другой. Тонкая ниточка слюны свисала с уголка его рта. Рядом с ним на полу лежали два деревянных кола и топор, с которым Зигги напал на меня.
— Ждешь гостей?
Он резко проснулся.
— Я не спал.
Я отпрыгнула в сторону, когда стрела выстрелила из лука и вонзилась в дверь.
— Ради всего святого, я ведь мог убить тебя! — Натан вскочил на ноги. — Ты всегда так подкрадываешься к людям или только тогда, когда у них в руках смертельное оружие?
Я отступила.
— Мне прежде не приходилось встречать спящего вооруженного человека.
Натан потянулся и громко зевнул. Похоже, он неплохо поспал, а ведь должен был охранять меня.
— Как твоя рана сегодня утром? Зажила?
Я подняла край футболки. Натан размотал бинт и снял марлевую прокладку с моего живота, открывая еле заметный розовый шрам.
— Твою мать! — выдохнула я, ткнув пальцем в чуть покрасневшее место. Там не осталось даже синяка. Мое тело восстановилось, пока я спала. — Как я это сделала?
— В «Сангвинаре» говорится, что вещества, содержащиеся в крови, которую мы пьем, поддерживают наши ткани и наполняют их мощной силой исцеления. Я уверен, что это не доказано, но другого ответа у нас нет. — Он замолчал, ему в голову пришла мысль: — Ты же врач. Если ты присоединишься к «Движению», то, возможно, будешь работать в их научно-исследовательском отделе.
Если. Это слово снова повисло между нами, разрушая дружеское перемирие, возникшее сегодня утром. Мы стояли, пристально глядя друг на друга, как потенциальные противники, а не как хозяин и его гостья.
Стук в дверь нарушил возникшее неловкое молчание. Натан схватил один из кольев и жестом указал мне отойти в сторону. В тот момент, как он потянулся к ручке, дверь распахнулась.
Натан бросился вперед, схватил злоумышленника, повалил его на пол и поднял руку, готовясь нанести удар колом прямо в сердце вошедшего.
— Эй! Эй! — закричал нарушитель границ частной собственности и выкатился из-под Натана.
Зигги поднялся, отряхнул одежду, пригладил свои длинные жирные волосы и осмотрел меня с ног до головы.
— Извини, Нэйт. Я не знал, что у тебя гости.
Натан набросился на своего подопечного с едва сдерживаемой яростью.
— Где, черт возьми, тебя носило? — Он повернулся и в недоумении посмотрел на дверь. — И я могу поклясться, что закрыл ее.
— И это все, что ты сделал для моей защиты? — фыркнула я. Предупреждающий взгляд Натана заставил меня воздержаться от дальнейших комментариев.
— Да так, болтался везде, — пожав плечами, сказал Зигги, отвечая на первый вопрос Натана. — Спал в фургоне, а утром отправился на занятия. Зашел просто, чтобы дать тебе свою кровь. А потом у меня еще история мирового искусства в вечерней школе. А что с ней? Она твоя новая подружка или что-то подобное?
— Новая подружка? А что случилось со старой? — поинтересовалась я, подняв брови.
Натан явно не обрадовался вопросу.
— Старой нет уже давно.
Я представить не могла, чтобы кто-то с такой внешностью, как у Натана, столь продолжительный период ни с кем не встречался. Но потом подумала, что, судя по сплетням, обсуждаемым медсестрами в комнате отдыха, большинство женщин не рассматривали вампиров как потенциальных партнеров.