— Сегодня я хочу обозначить вам конкретного врага. Среди молодёжи стала популярна книжица некоего итальянца, профессора Умберто Эко. Называется она «Маятник Фуко», впервые напечатана была в прошлом году. Так вот, товарищи! Это — враг! В этом своём, скажем так, романе, автор пытается очернить роль алхимии в современном мире, высмеивает герметические общества, тем самым подрывая у простых своих соотечественников веру в достижения алхикомунизма! Находясь на службе у западных капиталистов, этот Эко нагло врёт, передёргивает факты, осмеливается шутить над святыми для любого советского человека вещами! У его книги две задачи — помешать зарождению идей алхикома у простых трудящихся Запада и зародить сомнения у некоторых наших несознательных граждан! Но мы, мы с вами не допустим…
— Пссс! Слышь, Сурьмич! Смотри, что есть! — шептал между тем патлатый, тормоша Колино плечо.
Коля повернулся к неугомонному хиппану, тот только этого и ждал. Он отогнул полу рубашки и показал заправленную в штаны распечатку самиздата. Показал только кусочек, чтобы не видели остальные, но Коле хватило и этого, чтобы рассмотреть на первой странице слова «Эко» и «Фуко». Это ж тот самый роман, про который распинается докладчик!
Коля отвернулся в негодовании — какая наглость! Прямо сюда эту дрянь притащил. Хвастает ещё. Нашёл, чем хвастать, дурак.
После лекции Коля оттеснил зарвавшегося хипаря под лестницу, подальше от случайных глаз.
— Чё те надо, гад? — сразу наехал на него Коля. — Проверяешь меня, стукану или нет? Повезло тебе, что тут работаешь, а на своих я не стучу. Но больше чтобы я этой дряни не видел, понял?!
— Да ты не кипятись, Сурьмич!
— Николаем меня зовут, — набычился Коля.
— Не кипятись, Коля! Я Эд. Будем знакомы. Слушай, я тут надолго не задержусь. Ты глянь на меня — похож я на работника ЖЭКа? Меня братан по блату пока пристроил, чтобы от статьи за тунеядство отмазать. Я просто хотел тебе сказать, Коля, что не всё так гладко у нас, как этот лектор расписывает. Ты ж сам видишь, не слепой. Нам с западом дружить надо, а не пугать их.
— И чего ты от меня ждёшь? Что я волосы отращу, джинсики надену и буду вашу литературку диссидентскую читать?
— Да брось, нет, конечно. Просто если не тупить, то можно и от запада немного поиметь, понимаешь? Джинсики, ты говоришь. Смотри сюда.
Эд приподнял длинную рубашку и показал ширинку своих джинсов. Там, где у нормального советского человека были золотые пуговицы — красовалась молния. Эд взялся за бегунок молнии, расстегнул её, застегнул. Снова расстегнул, застегнул. Вверх — вниз, вверх — вниз.
Коля не понял перфоманс. Пидор, что ль? — подумал. Но потом понял. Потом как понял! Это же не золотая молния! Да, блестит, но это позолота, чтобы другие не догадались! Позолота на качественной западной стали! Наши советские молнии никто так не подёргает, вверх — вниз, их расстёгивать надо с почтительностью, иначе молния помнётся и заклинит. Поэтому от них и отказались в пользу простых и надёжных золотых пуговиц. Но это — это явно западная работа!
— Вижу по глазам, что понял, — Эд опустил рубашку. — Тоже хочешь такую, а? Представь, как её девчонки будут расстёгивать, м-м-м…
— Но это контрабанда! Посадят же! — вполголоса удивился Коля.
— Не спалишься — не посадят. Слушай, — доверительно зашептал Эд, — у меня есть знакомые, кто западные вещички продаёт. Но их менты ведут давно, они сейчас на дно залегли. А вы с пацанами заявки выполняете, ходите по квартирам, так? Допустим, вы видите — квартирка обставлена хорошо, люди не бедные живут. Вы им между делом, то-сё, может что надо заграничное, туда-сюда, знакомые могут достать. Понимаешь? И сам в накладе не останешься, и пацаны из бригады твоей. Риск минимальный — вас не заподозрит никто.
— А если я тебя прямо вот сейчас в милицию сдам?
— Да брось, что ты им скажешь? Тем более я вижу — заинтересовался. Разве нет?
— Посмотрим.
— Это мы на тебя посмотрим, что ты, кто ты. Познакомимся, пообщаемся. Книжки читаешь? Могу подогнать интересное что-нибудь, денег не возьму. А?
— Посмотрим.
Коля ушел не попрощавшись.
Через два дня он сам попросил у Эда почитать что-нибудь такое, запрещённое, покороче только, и тот выдал Коле рассказ немца с гавкающей фамилией, про насекомого.
***
По пути на работу Коля всё думал про странный рассказ с Запада и вообще всю эту ситуёвину с Эдом. Понятно, если бы не Эд, он никогда не стал бы мараться подобной литературой, но что поделать, есть такое слово — надо. Или всё-таки не надо? Зачем ввязываться? Жил же себе спокойно, работал, доработал до бригадира. Или, а может всё-таки?