Но мои лёгкие, на самом деле принадлежащие мне, болели, досаждали и колотились.
Я старался не обращать внимания на тяжесть в груди. Не стану всплывать, не стану! Пытался игнорировать головокружение и пульсирующее биение в голове. Но в тот момент, когда мои руки начали разжимать упряжку, мама ринулась к поверхности. Она дышала так же тяжело, как и я.
– Когда понадобится воздух, потяни за упряжку, – сказала она. – Впредь так глубоко нырять не будем. Достаточно игр. Теперь нам предстоит пятидневное плавание. Выдвигаемся.
Мы отправились в путь на север, вдаль от знакомых мест. Мама неслась под водой, периодически выкатываясь на гребне волны, чтобы я мог глотнуть воздуха, и мои волосы трепало порывами ветра, сулящего перемены.
Мы даже не остановились позавтракать. Когда мой желудок заурчал, мама ухватила зубами селёдку и, мотнув головой, бросила её мне. Прежде я никогда не завтракал у мамы на спине. Пока я ел, она двигалась медленнее.
– Давай поплывём быстрее, – предложил я с набитым ртом.
– Нет смысла приплывать туда раньше времени, – сказала она, и я почувствовал, что у неё сбилось дыхание.
Мы плыли весь день. Мимо острова с двумя соснами, сквозь стремительные течения, там, где река впадала в море. В том месте я слез с маминой спины, и она глотала одну рыбу за другой. Затем мы оказались в незнакомых мне местах.
Мы плыли всё дальше в приглушённо-синем сиянии, и прохладная вода скользила по моей коже. Когда мы поднялись, я крикнул приветствие пролетающей мимо маленькой гагаре…
– Тише! – одёрнула меня мама, озираясь по сторонам в поисках лодок, даже несмотря на то, что они находились на большом удалении от нас. Я закрыл глаза, и солнце ярко-красным светом пробивалось сквозь мои веки. Это выглядело так, как если бы я видел силу – ту мощь и грацию, которыми я вскоре буду обладать.
Солнце садилось, разрывая небо оранжевым и розовым сиянием. Мы находились в открытых водах, где вокруг не было ни единого клочка суши. Когда стемнело, мама велела мне привязать руки и ноги к упряжке и устраиваться на её спине для сна.
– А как же ты? – спросил я. – Как ты будешь спать, если никого не будет на страже?
– Ты же знаешь меня, я могу спать с открытым глазом.
Мне снилось, что у меня есть шкура, что я сам погружаюсь на глубину. Каждый раз, когда я просыпался, мама всё ещё продолжала плыть, двигаясь поверх волн, чтобы я мог дышать.
На следующий день мама плыла медленнее. Я хотел поплыть рядом, чтобы дать ей возможность отдохнуть, однако она, упрямо поджав губы, сказала, что на это нет времени. Она внезапно сильно мотнула хвостом, и мы на какое-то время ускорились.
Когда мне хотелось слезть и поплавать, я представлял праздник Лунного дня. Как это будет, когда Луна позовёт меня в моём настоящем обличье? Возможно, это случится во время церемонии, когда запоёт великий вожак, и мы все подхватим, и я почувствую покалывание в руках и ногах. Я посмотрю вниз и увижу, как моя кожа становится пятнистой. Мои руки будут прижаты к бокам, и шкура начнёт нарастать, и руки превратятся в ласты. Все будут внимательно и так радостно смотреть на меня!
– Луна призвала его! – воскликнут они.
А может, Луна хочет, чтобы я надел шкуру там же, где и все остальные. После церемонии, когда все вернутся в пещеру, чтобы надеть тюленью шкуру перед долгой дорогой домой, стражники воскликнут:
– Что это? Здесь ещё одна превосходная чёрная шкура, самая красивая. Чья она может быть?
Я выйду вперёд и протяну руку.
– Моя, – отвечу я и влезу в неё так, как это делали на моих глазах остальные.
Тогда я смогу скользнуть в воду вместе со всеми. Я практически ощущал гальку толстой шкурой на брюхе, а затем волны, накрывающие меня с головой во время купания, и погружался в пучину всё глубже, и глубже, и глубже…
Чтобы немного поспать, в ту ночь мы остановились на острове, а затем вновь отправились в путь.
На четвёртый день…
– Мама, смотри, – сказал я и указал ей вдаль.
Мы вынырнули, чтобы вдохнуть. Чайки над головами крутились возле мутного пятна на воде, крича и ныряя за остатками чьей-то трапезы. Вода поднялась куполом.
Мама собралась и насторожилась – такое могло быть только в одном случае: хищник. Мы тут же бросились к торчавшей вдали скале. Водная гладь проносилась мимо в пенном облаке. Я потянулся правой рукой к голени, готовясь в любой момент выхватить нож. Мимо нас яркими отблесками пролетала рыба. Когда мы были у самой скалы, я высвободил ноги…