Столовая в Уэстли оказалась вместительной, давая приют в основном приехавшим на короткий срок слушателям. Роза была удивлена, как много народу приехало на их семинар, пока Джонатан не объяснил, что в эти же сроки проводятся и другие занятия — по фотографии, йоге, прозе и поэзии, и еще множество каких-то других. В этот вечер все казались расслабившимися и довольными, радуясь возможности заниматься пару недель любимым долом в компании единомышленников. И как неудачно, размышляла она, что такой заядлый бурбон и любитель дисциплины, как Рассел, будет вести семинар, который ведь поначалу был задуман как удовольствие. Ей захотелось, чтобы семинар вместо него вел Артур, и она невольно улыбнулась при мысли, что узнать ее он, пожалуй, смог бы только по ее работам.
— О чем задумалась? — поинтересовался Джонатан, заметив ее промелькнувшую улыбку.
— Да так, ничего особенного. Просто размышляла, не поздно ли еще переключиться на йогу.
Роза уже привыкла вести себя непринужденно и улыбаться, греясь в лучах постоянного восхищения, которое исходило от Джонатана.
— Билл Поллок произнесет в восемь вступительную речь. Затем слушатели семинара смогут пообщаться друг с другом и запросто встретиться с преподавателем. И тут он обязательно тебя узнает, Роза. Что ты ему скажешь?
— Я скажу ему: как жаль, что он сбрил бороду — она делала его таким необычным.
Однако она знала, что это всего-навсего бравада. Впрочем, если повезет, то самые большие подхалимы из их группы монополизируют его, и ей вообще не представится возможность сказать ему даже пару слов.
Однако первое же, о чем сияющий Билл Поллок объявил собравшимся, группе человек в двадцать, было следующее:
— Алек Рассел просил меня извиниться за его отсутствие на этой встрече. Сегодня он находился в дороге с самого раннего утра и, разумеется, хочет отдохнуть и явиться свежим на завтрашние занятия, которые начнутся, кстати, ровно в девять, и я надеюсь, что вы проявите уважение к нему своей пунктуальностью. Должен сказать, такое случается нечасто, — продолжал он экспансивно, — когда художник такого калибра проявляет готовность пожертвовать своим временем и талантом, наставляя любителей. Мне повезло, я имел честь наблюдать за его работой, видел, как он преподает, и сейчас прошу выбросить из головы те предвзятые концепции, касающиеся преподавания живописи, которые вы могли усвоить прежде. Подход Алека в высшей степени индивидуален и может поначалу немного обескуражить, если вы прежде посещали обычные занятия. Некоторые из вас, впрочем, уже знают, что его отношения с официальными художественными кругами в прошлом были далеко не дружескими, и в этом, по моему мнению, он следует традиции ряда видных новаторов в живописи последних двух столетий. Так что, прошу вас, отбросьте свои предрассудки, пусть ваше сознание будет как чистый холст. И если вы пройдете весь курс, — это прозвучало почти как просьба, подумалось Розе, — то уедете из Уэстли с обостренным художественным зрением, более смелыми и более живыми в своем творчестве. Я желаю вам всем, чтобы эти две недели прошли успешно и вознаградили вас за усилия.
— Густовато кладет краски, не находите? — прокомментировал выступление Поллока пожилой, молодцеватый мужчина, когда все отправились пить кофе.
— Определенно, тут требуется большая доза скипидара, — пошутил Джонатан под благодарный хор нервных смешков. В группе воцарилась неуловимая атмосфера предэкзаменационной напряженности, возбуждения и восторга в смеси с чем-то, похожим на боязливые ожидания.
Все они представляли собой весьма пеструю картину, и все же их социальное положение, профессия и возраст отошли на задний план, уступив место общности интересов. Роза, будучи сама педагогом, подумала о трудностях, которые возникнут перед руководителем семинара, когда он столкнется с такой разношерстной публикой. Она догадывалась, что Рассел в первую очередь творческий человек, о уж учитель во вторую, и скептически подумала, что, при всей его пресловутом гениальности, хватит ли у него терпении и выдержки, чтобы вести эту группу к успеху.
— Приходи ко мне в комнату на чашечку кофе перед сном, — вкрадчиво пригласил Джонатан, когда группа разошлась, решив попытать счастья.
— Очень любезно с твоей стороны, однако я прямо-таки с ног валюсь, а по всему похоже, что завтра нам понадобятся все наши силы, — улыбнулась Роза, извиняясь, и подумала, что этот довод покажется через пару вечеров, пожалуй, немного избитым. Не было никаких сомнений, что интерес Джонатана к ней был далеко не платоническим, однако он был обходительным и цивилизованным партнером и принял ее отказ без возражений. «Если муж-тина приглашает тебя в свое жилище, — наставляла ее Филиппа, — то только по одной причине. Так, что если кто-нибудь упомянет о своих гравюрах, ты не надейся действительно увидеть их у него, хоть ты и находишься на семинаре по живописи. А если примешь какое-либо из предложений, то не забывай, что даже приятные мужчины не терпят, когда их водят за нос — а и твоем возрасте и при внешних данных они наверняка решат, что ты понимаешь, что к чему».