Новый взрыв смеха приветствовал это заявление. Пришедшая в ужас и опасаясь, что ее обнаружат, Роза поспешно ретировалась от двери и побрела, ошеломленная, к актовому залу, а ее мозг отказывался воспринимать только что услышанное. Мисс Макманус стояла на сцене, энергично размахивая палочкой, шифоновый шарф трепетал при каждом ее движении. Роза дождалась, когда Аманда закончит свои трели.
— Прошу прощения, мисс Макманус, — крикнула она. — Я не нашла ни Стеллы, ни Каролины. Кто-нибудь из девочек может их поискать. А мне нужно проверить свой шкаф. — И, освободив себя таким образом, она сбежала в туалет для преподавателей, где закрылась в кабинке и постаралась успокоиться. Ее всю трясло.
Не будь дурой, выговаривала она себе, зажав зубами носовой платок. Розу воспитывали строго, не позволяли расти плаксой, и рыдала она редко. Однако на этот раз, несмотря на все ее усилия, жаркие, горькие слезы проделали дорожки по пылающим щекам. Она сердито гнала прочь эти слезы. Все школьницы отпускают жестокие и насмешливые комментарии в адрес учителей. Это более чем естественно. Она вспомнила, как сама делала то же самое — или, по крайней мере, выслушивала, как это делают другие. Нет, так сильно задело ее не то, что Камилла или другие ученицы думали о ней. Роза никогда не жаждала лести и не добивалась популярности, что, впрочем, было одной из причин, почему она, несмотря на отсутствие призвания, считалась хорошим учителем. Задело ее то, что эта самая Камилла сказала правду. Роза действительно была старомодной и плохо Одетой. А еще слишком деликатной, чтобы отказаться от соседства громогласной и напористой Беатрис, с которой у нее вообще не было ничего общего. В действительности ей уже было двадцать четыре года, и, что хуже всего, верно было и то, что она все еще девственница. И наверняка большинство девочек из старшего шестого класса уже знали о сексе больше, чем она, несравнимо больше.
И потому слова Камиллы вроде бы не должны были произвести эффект разорвавшейся бомбы. И в сказанном она не услышала ничего нового или поразительного. Но до того, как она была вынуждена выслушать правду без прикрас, Роза подавляла в себе ответственность за эту правду. Подобно многим скромным и непритязательным людям, ее мало заботило впечатление, которое она производила на окружающих. Конечно же, она неосознанно стремилась к признанию, когда что-то делала, но правильностью и сообразностью твоего поведения она не стремилась добиться восхищения и инстинктивно избегала хоть как-то привлечь к себе чужое внимание. В своей застенчивости она полагала, что лишена суетности. Но сейчас, разбухая под розовым ангорским джемпером, подавлявшееся самолюбие Розы стало заявлять о себе с блеяньем разгневанного ягненка.
Она погляделась в старое, покрытое пятнами зеркало. Ее очки, хотя и не похожие на крылатые чудовища, какие любила мисс Макманус, выглядели очень скучно, они выбирались в спешке в отделении Фондa национального здоровья и совершенно не подходили к ее лицу, овальному с высокими скулами. Она сняла их. Выписаны они ей были для чтения мелкого шрифта, видела она прекрасно и без них. Так почему же, снимая очки, она чувствовала себя такой беспомощной и уязвимой? Из зеркала на Розу глянуло ее лицо. Чистая, алебастровая кожа, лишенная косметики, очень темные глаза и ресницы; губы, которые, как и грудь, казались более полными, чем ей этого хотелось. Масса густых, черных, буйных волос, вкривь и вкось торчащие заколки, вылезающие отовсюду пряди. Высокая, стройная фигура с очень длинными ногами, которые она всегда обувала в туфли на плоской подошве, чтобы уменьшить свой рост. И, разумеется, ошеломляющее обилие груди, которое обычно камуфлировалось бесформенными блузами и мешковатыми джемперами.
Что ж, пожалуй, она заслужила насмешки Камиллы и ее сверстниц. Но ведь не все же появляются на свет красивыми, с тонкими и светлыми, как у младенца, волосами, голубыми глазами и очаровательной женственностью, чем так явно гордилась Камилла в свои сияющие восемнадцать лет. По крайней мере, думала Роза, отчаянно ища себе оправдания, она была безукоризненно чистой, с аккуратным маникюром, нижнее белье без единого пятнышка, зубы ровные, очень хорошие. Так что не было абсолютно никаких причин для такой бурной жалости к себе. Что же касается секса… ну, лучше уж никакого, чем секс ради секса. Кроме Найджела, она еще не встречала мужчин, привлекавшего ее в физическом отношении. В студенческие годы ее лапали на разных вечеринках, пускали слюни, а «доброжелательные» подруги знакомили с безнадежно непривлекательными молодыми людьми, которых они относили к «ее типу». Не удивительно, что она спасалась бегством в учебу и ухитрилась получить весьма высокие оценки по предмету, который, как она вынуждена была признать, никогда не интересовал ее особенно сильно.