Его швырнуло на отмель, руки погрузились в вязкую кашу из солёной воды и песка. Впереди глазами ночного хищника горели костры ложного маяка.
Низенькие и неуклюжие шлюпки с фонарями на носах прорезали дождь и пену прибоя.
Пальца подбросило, развернуло, потащило в глубину, солёная до горечи вода наполнила ноздри. Люди в шлюпках не собирались спасать пассажиров севшего на мель «Кальмара» – их интересовало содержимое трюмов.
Раскуроченный взрывом борт «Кальмара» зиял рваной раной, из которой вытекала не кровь, а чаяния Пальца на Домик-возле-холма. Упакованные в промасленную кожу и увязанные арбалеты, корзины со стрелами, запасные ложи и приклады перекочевали в плоскодонки. Похитители уплыли, не обращая внимания на взывающих к их милосердию несчастных.
Несколько тюков порвались, и на волнах качались деревянные игрушки, вырезанные Пальцем для продажи. Не самые дорогие вещицы, но делал он их дольше прикладов и рукоятей ножей. И только в них вложил любовь. Похожие и детям своим, Белочке и Мизинчику, смастерил. Резные свистульки: соловушки, солдатики, куколки…
Палец нырнул под волну, глотнул воды, вынырнул на несколько футов ближе к игрушкам, которые ветер и волны растаскивали по заливу. Начал собирать, рискуя захлебнуться. Три поделки удалось сунуть за пазуху, под шерстяную ткань куртки.
Кругом кричали. Совсем рядом ругательства сменились воплями отчаяния.
– Нога! Плыть не могу! Тону!
Палец обернулся. Мокрые волосы выбились из хвоста, хлестнули по лицу. Ледяные иглы дождя пришивали низкое свинцовое небо к беснующемуся морю. Всего в паре футов молотил руками по воде и едва удерживал лицо над поверхностью эльф.
Палец вздохнул обречённо и поднырнул под руку эльфа.
– Не хватайся за волосы – утопишь обоих! – заорал он паникующему остроухому.
Церемониться с эльфом Палец не собирался – из-за него пришлось пожертвовать ещё двумя-тремя игрушками, до которых он мог бы дотянуться.
***
Выбрались все. Бухту пираты выбрали неслучайно. Мелководье и острые пики подводных скал – настоящий капкан для кораблей. Могли не стараться взрывать борт алхимией: скалы пропороли бы обшивку, как клыки волка – шкуру ягнёнка.
Палец оплакивал свой годичный труд, пока почти тащил на себе эльфа к кострам. Смешной эта картина, наверное, виделась остальным пассажирам: долговязый, изящный до хрупкости эльф, красивый даже с разбитым о скалы носом, и полурослик, коротконогий и уродливый, едва ли не по пояс прекрасному эльфу. Только смеяться несчастным, потерявшим груз, пожитки и едва не утонувшим, людям, эльфам, гномам и полурослику, с товарами которого в море уплывала возможность выкупить Домик-возле-холма, не хотелось.
По иронии судьбы их спасли те же самые костры, которые едва не погубили. Пираты разожгли огни на две мили восточнее бухты Хваншита. Сделали ложный маяк. Даже опытный капитан «Кальмара» купился. В такую-то бурю. И на старуху бывает проруха. Палец это понимал, все пассажиры понимали. Только капитан не хотел и не мог понять. Он сидел на песке, обхватив седую голову руками. Длинные усы болтались, словно у сдохшего на берегу сома.
Палец не лез с утешениями. Кто будет слушать утешения половинчика? Кто их вообще слушает, безмолвных слуг и подмастерьев? Работящих и неприхотливых: половина жалования, половина пайка, половина матраца. Два полурослика по цене одного человека.
Да и что Палец сказал бы капитану? «Держись, мужик. Держись. Ты остался без корабля, а я без дома. Тебе не на чем плавать, а мне, моей жене и двум маленьким, да что уж там, половинчатым детям негде будет прятаться от снега и холода зимой».
Палец протянул красные, покрытые цыпками от холодной воды руки к огню. Тепло костра согревало его короткие толстые пальцы с маленькими ногтями. Эти пальцы только и умели, что обращаться с ножом, которым он целый год работал с деревом, готовил товар для Осенней Ярмарки в Хвантише.
***
Стража Хвантиша появилась тогда, когда её не ждали. Уже перестали ждать. Палец в это время бродил по берегу, искал среди водорослей и камней хоть что-то ценное. Весь товар был или увезён пиратами, или сгинул в солёном, как слёзы, море.
Его подозвали небрежным жестом. Палец подошёл к кучке товарищей по кораблекрушению, вокруг которых широким полукругом стоял десяток стражников. Сержант в доспехах с тремя позолоченными полосами и красивым плюмажем на шлеме вальяжно выставил вперёд ногу и опёрся рукой на эфес меча на поясе.