Годфруа д’Этиг и Беннето обменивались яростными взглядами и переминались с ноги на ногу, демонстрируя готовность к бою. В отличие от них, Боманьян, делая над собой усилие, старался сохранять хладнокровие, чувствуя в нем настоятельную потребность.
– Это все мифы! – сказал он, стараясь говорить уверенно. – Бабские пересуды! Россказни! И на это вы тратите свое время?
– Я трачу его не больше, чем вы, – отозвался Рауль, который совсем не хотел, чтобы к Боманьяну вернулся его апломб, и потому не упускал любой возможности дополнительно ошеломить противника. – Не больше, чем вы, все действия которого направлены на поиски этого сокровища… не больше, чем тратил его кардинал, чьи свидетельства отнюдь не были бабскими пересудами. Не больше, чем десяток людей, чьим предводителем и вдохновителем вы являетесь.
– Господи боже мой! – воскликнул Боманьян с нарочитой иронией. – Как же вы хорошо осведомлены!
– Гораздо лучше, чем вы думаете.
– И от кого же вы получили эти сведения?
– От одной женщины…
– Женщины?
– …чье имя Жозефина Бальзамо, графиня Калиостро.
– Графиня Калиостро! – вскрикнул пораженный Боманьян. – Так вы ее знали?
План Рауля внезапно сработал. Достаточно ему было ввернуть в спор имя Калиостро, как противник пришел в смятение, и смятение это было настолько сильным, что Боманьян, позабыв об осторожности, заговорил о Калиостро так, словно ее уже не было в живых:
– Вы ее встречали? Где? Когда? Что она вам рассказала?
– Я познакомился с ней в начале зимы, как и вы, месье, – ответил Рауль, форсируя наступление. – И всю эту зиму, вплоть до того дня, когда я имел счастье встретиться с дочерью барона д’Этига, мы виделись почти ежедневно.
– Вы лжете, – заявил Боманьян. – Она не могла видеться с вами ежедневно. В этом случае она обязательно упомянула бы вас в разговоре со мной! Мы были достаточно близкими друзьями, и она не утаила бы от меня факт вашего знакомства.
– И тем не менее она его утаила.
– Какая гнусность! Вы хотите нас уверить, что между нею и вами якобы была близкая связь? Это ложь, месье. Жозефину Бальзамо можно было упрекнуть во многом: в кокетстве, коварстве, но только не в склонности к разврату.
– Любовь – это не разврат, – спокойно парировал Рауль.
– О чем вы говорите? О любви? Жозефина Бальзамо вас любила?
– Да, месье.
Боманьян был вне себя и яростно потрясал кулаком перед лицом Рауля. Теперь уже друзьям пришлось его успокаивать, но он все равно дрожал от бешенства, а по его лбу катились капли пота.
«Он у меня в руках, – радостно подумал Рауль. – В том, что касается преступления и раскаяния, он непоколебим. Но его все еще пожирает любовь, и я буду дергать его за ниточки, как мне заблагорассудится».
Прошла минута-другая. Боманьян вытер лицо платком, выпил залпом стакан воды и, поняв, что враг, несмотря на юный возраст, не из тех, от кого можно избавиться одним махом, продолжил:
– Мы отвлеклись, месье. Ваши личные чувства к графине Калиостро не имеют ничего общего с тем, что волнует нас сегодня. Поэтому я возвращаюсь к своему первому вопросу: что привело вас сюда?
– О, все очень просто, и я могу обойтись коротким объяснением. Касательно средневековых церковных богатств – которые лично вы хотите передать в казну ордена иезуитов – нам известно следующее: пожертвования, собираемые со всех провинций, отправлялись в семь главных аббатств Ко и там поступали к тем, кого можно назвать уполномоченными распорядителями; их было семеро, но только один из них знал место, где хранятся, так сказать, сейф и шифр к замку. Каждое аббатство владело одним епископским кольцом, которое из поколения в поколение передавалось уполномоченному распорядителю того или иного аббатства. Символом своей миссии Комитет семи избрал семирожковый канделябр, каждый рожок которого был украшен, в память о древнееврейской литургии и скинии Моисея, таким же камнем, что и епископское кольцо, которому он соответствовал. Так, рожок, который я нашел в Гёр, украшен красным камнем, имитацией граната, который представлял это аббатство; с другой стороны, мы знаем, что брат Николя, последний главный попечитель монастырей Ко, был монахом аббатства Фекан. Согласны?
– Да.
– Следовательно, достаточно выяснить названия семи аббатств, и мы будем знать семь мест, где поиски тайника имеют хорошие шансы на успех. Но семь названий аббатств написаны на внутренней стороне семи колец, которые Брижитт Русслен подарила вам вчера вечером в театре. Именно эти семь колец я прошу у вас, чтобы внимательно их осмотреть.