Я пошла за ним.
Глава третья. Друг Зверей и Птиц
День. Я, кажется, проголодалась, и у меня серьезно болят рука и спина. Приходится все время менять позу. Я думаю, что родители вернулись домой. Полчаса назад? Два часа назад? Может, у нашего дома уже стоит милицейская машина. А может, они мечутся по дому и участку, по улице, мечутся и пытаются сами найти своих детей. А может, тихо сидят и в десятый раз перечитывают прощальную записку, которую мне надиктовал брат?
Я не знаю. Знаю, что пока я еще не слышала воя сирен, знаю, что в дом Валттери Лайне никто не стучал и не звонил. У меня еще есть время. Но его в обрез. Я чувствую это. Я чувствую, что сойду с ума, если мне не дадут дописать эту историю. Поэтому я пишу. Пишу… Пишу…
Мы тихонько спустились вниз, накинули куртки и в домашних тапочках ступили на скрипучую белизну снега. Над крыльцом светила единственная лампа, которую отец всегда оставлял на ночь, а высоко в небе россыпью зеленых точек мерцали звезды. Холод легкими стрелами пробивал тонкую ткань пижамных штанов.
— И что теперь? — поинтересовалась я у Сани.
— Он приходил, — сказал брат. — Я знаю, что он приходил.
Саня включил фонарь, который минутой раньше снял с крюка в прихожей. Голубой луч побежал по сугробам, выхватил из темноты угрюмую коричневую линию забора, дерево с привязанным к нему баскетбольным стулом. На пустой раме сиденья теперь лежал снег.
— Кто приходил? — спросила я.
— Я видел сон, — ответил брат. — Идем.
— Саня, господи, — вздохнула я, — не сходи с ума.
Брат странно рассмеялся.
— Я плохо вижу, — сказал он, — поэтому ты должна мне помочь.
— Ты ищешь следы на снегу? — уточнила я.
— Да, — подтвердил Саня. — Собаки и человека.
Холод уже проникал под куртку. Меня начало трясти.
— Кого ты видел? — спросила я.
Я, наверное, уже знала ответ.
— Человека из дома с аистами, — сказал Саня.
— Люди, которых мы видим во сне, не оставляют следов, — предупредила я. — Ты будешь разочарован. А мы простудимся.
Мы подошли к калитке, потом повернули назад. Снега не было уже несколько дней. Тропинка, хорошо утоптанная, лежала искрящейся полосой между нетронутых белых полей.
— Даже если он приходил, — сказала я, — но шел по тропинке, мы этого не увидим.
Саня оглянулся на меня. В его глазах был лихорадочный блеск и одновременно грусть.
— Может, ты и права, — признал он.
Мы вернулись к крыльцу.
— В тепло? — спросила я.
— Давай посмотрим за домом, — попросил Саня. — Если ничего нет, сразу вернемся.
— Тапочки будут полные снега. — Я встретила взгляд брата и сдалась. — Хорошо, пойдем.
Мы обогнули веранду и вышли на ту сторону дома, где росли две сосны. Доски, приготовленные для домика на дереве, по-прежнему лежали у стены. Сырая черная куча под огромной снежной шапкой. Луч фонаря проскользнул мимо них, остановился под деревьями, и тут я их увидела. Цепочка темных впадин и сбитая с забора снежная шапка. Как будто кто-то прошел через соседский участок и перелез к нам только для того, чтобы постоять под соснами и тронуть рукой угол нашего дома. У меня по спине пробежали мурашки.
— Ты совсем замерзла, — сказал Саня. — Пойдем назад.
— Вон они, — ответила я. — Гость из твоих снов не признает калиток.
Брат сделал еще пять шагов вперед и издал неопределенный звук, потом побежал.
— Саня! — Я испугалась, что что-то произойдет.
Брат остановился и взглянул на меня.
— Все в порядке, — успокоил он. — Ты разбудишь родителей, если будешь так орать.
— Мне страшно, — призналась я.
У меня было такое чувство, как будто на нас смотрят. Я оглянулась. Никого. Только звезды высоко в небе. Но взгляд был. Он как будто направлялся к нам со всех сторон — падал с неба и с деревьев, излучался темными пятнами в затхлой мгле между досок, выползал из-под забора.
— Лиза, — сказал Саня. В какое-то мгновение я подумала, что он пренебрежительно закончит «Лиза-девочка». И все станет как в прежние времена. Мы рассмеемся. Я отвечу ему что-нибудь язвительное. Но вместо этого брат меня обнял.
— Это не так страшно, — закончил он.
…Не так страшно, как что? Как смерть в двенадцать лет?..
Мы стояли в темноте у угла дома, нас трясло от холода. Ноги онемели. Тапочки промокали в снегу, и я уже начинала сомневаться, что нам удастся скрыть от родителей эту безумную вылазку. И все-таки брат пошутил.
— Напоминает детскую охоту на Деда Мороза, да? — спросил он.