— О, нам вполне достаточно одной комнаты, миссис Торп! Мне действительно лучше быть рядом на тот случай, если ему что-нибудь понадобится.
— Я скажу мужу, чтобы он поставил для вас раскладушку. Вряд ли вам удастся уснуть, если вы ляжете в одну постель с бедным джентльменом, он наверняка будет стонать во сне.
— Спасибо, миссис Торп. Так мне будет намного удобнее.
Джорджи с благодарностью улыбнулась хозяйке, испытывая невероятное облегчение.
Мистер и миссис Торп, а также доктор Хамильтон решили, что Джорджи, или миссис Мур, как она себя назвала, и пострадавший джентльмен приходятся друг другу мужем и женой, наверное, потому, что девушка приняла очень близко к сердцу несчастье, случившееся с виконтом, и это не ускользнуло от их внимания. Но Джорджи вообще была очень отзывчива и добросердечна от природы и приняла бы живейшее участие в любом совершенно постороннем ей человеке, нуждающемся в помощи. Джорджи не стала опровергать догадки окружающих, напротив, подтвердила их, назвав виконта мистером Муром. Она решила, что так будет лучше для них обоих: им удастся скрыть свои настоящие имена и не скомпрометировать себя. Она даже объяснила, почему они с супругом путешествовали в разных экипажах, сказав, что они любят ездить наперегонки, соперничая в умении управлять упряжкой. К сожалению, они не знали, насколько опасна дорога, пролегающая через холм. Мистер Мур попытался обогнать ее там, и его экипаж перевернулся, а он сам скатился под откос и сломал ногу… В этом объяснении была доля правды.
Джорджи было неприятно обманывать мистера и миссис Торп, этих милых, гостеприимных людей, которые верили каждому ее слову. Но не могла же она сказать им правду! Что сталось бы в таком случае с ее репутацией? Ей придется жить с виконтом в этом уединенном коттедже до тех пор, пока доктор не позволит ему подняться с постели; спать в одной комнате с ним. Если окружающие будут считать их женатой парой, все будет выглядеть вполне пристойно, и никто не станет проявлять к ним излишнего любопытства. А сейчас самое главное — это избежать сплетен. Ее мало волновало, как посмотрит на это виконт, когда узнает о ее маленьком обмане. В конце концов, она делает это и для его блага тоже — виконту наверняка небезразлична его собственная репутация.
Седж стонал и что-то бормотал во сне, пытаясь перевернуться на бок, но что-то давило ему на грудь, не позволяя изменить позу.
— Кто? Кто это? — проснувшись, закричал он, ничего не понимая. Высвободив из-под одеяла руку, он с силой оттолкнул Джорджи, которая склонилась над ним, стараясь удержать от резких движений.
— Успокойтесь, лорд Седжемур. Вы меня слышите? Вы должны лежать спокойно, иначе ваша нога…
— Кто вы такая, леди? — Виконт разомкнул отяжелевшие веки и уставился на девушку, сидящую возле его постели. В темноте он не мог различить ее лица — лишь неясные очертания женского силуэта и густые волнистые волосы, беспорядочной массой рассыпавшиеся по плечам. — Вы, наверное, хотите соблазнить меня? — шутливо осведомился он, приподнимаясь на локтях.
— Пожалуйста, послушайтесь меня, лорд Седжемур. Если вы будете ворочаться, это может повредить вашей ноге, — тихо, но твердо повторила Джорджи.
Она заставила виконта лечь, легко подтолкнув его обеими руками обратно, и принялась разглаживать одеяло. Седж, сощурив глаза, поглядывал на нее с недоверием. Он уже проснулся, но пребывал в некой подобии наркотического опьянения, а потому еще не вспомнил, где он находится и что с ним произошло.
Джорджи подошла к старому дубовому столику и налила стакан воды из глиняного кувшина.
— Как вы себя чувствуете, лорд Седжемур? — поинтересовалась она, возвращаясь к изголовью кровати. — Надеюсь, нога не очень беспокоит вас. Может, выпьете воды? Доктор сказал, вам надо побольше пить.
— Что вы делаете в моей спальне посреди ночи, мэм? — все еще недоумевал виконт, стараясь не обращать внимания на мучительную боль в правой ноге, причины которой он не мог понять.
— Ухаживаю за вами. Разве вы не видите? Седж внимательно пригляделся к девушке. Она была невысокого роста и одета на редкость безвкусно, чтобы не сказать вульгарно. Ее зеленое шерстяное платье было измято и слишком плотно облегало крутые бедра и пышную грудь, а рыжие волосы были взлохмачены. У нее был такой дикий, необузданный вид, словно она пришла сюда из какого-то борделя. Седж задавался вопросом, что нужно от него этой девице. Может, она действительно хочет соблазнить его, а потом заставить жениться на ней? Вполне возможно, что она уже лежала в его постели, пока он спал, потому платье и помялось.