Он на мгновение сомкнул веки, желая таким образом отогнать это неприятное видение, потом снова уставился на Джорджи. Нет, это был не кошмар — это была явь. Она действительно стояла перед ним в своем измятом платье бутылочного цвета, плотно облегающем ее округлую фигуру. Рыжина ее волос была еще более яркой в солнечном свете, заполняющем комнату, а ее веснушчатое лицо расплылось в широкой улыбке. Она казалась Седжу персонажем из дешевого водевиля, во всем ее облике было что-то комичное.
Джорджи весело расхохоталась, тряхнув огненно-рыжей гривой.
— О Господи! Я думал, мне снится кошмар, а оказывается, это все правда! — застонал Седж.
— Вы выглядите лучше сегодня утром, виконт, — спокойно сказала Джорджи, пропустив мимо ушей эти не слишком лестные для нее слова. Приблизившись к изголовью кровати, она протянула Седжу стакан воды и подложила ему под спину еще одну подушку, чтобы он мог сесть. — Вы не так бледны, как вчера, отдых пошел вам на пользу. Я понимаю, вы все еще чувствуете себя ужасно, но это скоро пройдет.
— Что вы здесь делаете, мисс? — Седж устремил на девушку испепеляющий взгляд. — Я ведь запретил вам входить в эту комнату!
— В самом деле, милорд? Я что-то не припоминаю. — Джорджи снова засмеялась, подумав, что несчастье, приключившееся с ним, нисколько не смягчило нрав виконта, скорее наоборот. Он, вероятно, считал, что все должны безоговорочно подчиняться его приказам. — Но даже если вы и налагали какие-либо запреты, я взяла на себя смелость ослушаться вас. Для вашего же блага.
— Послушайте, мисс Картерет, если вы задались целью постоянно дразнить меня… — начал было Седж, но поспешно умолк, когда раздался стук в дверь и в комнату вошел доктор.
— Доброе утро, мистер Мур. Я рад, что вы уже проснулись. Как вы провели ночь?
Седж в полнейшем недоумении смотрел на доктора. Почему этот человек назвал его мистером Муром? Он уже хотел сказать, что его зовут вовсе не так, но вовремя заметил Джорджи, которая, стоя за спиной доктора, многозначительно приложила палец к губам. Значит, она назвала себя и его вымышленными именами? Впрочем, он ведь сам просил ее не говорить, кто он такой, только потом забыл об этом… Сейчас он не мог не признать, что Джорджи поступила мудро, скрыв от окружающих его настоящее имя. Быть может, таким образом ему удастся сохранит этот неприятный эпизод в тайне и слух о нем не дойдет до лондонского общества. При одной только мысли, что он может стать предметом насмешек и пересудов в кругах высшего света, Седжу становилось дурно.
— Мне дали столько настойки опия, что я и сам не знаю, как провел ночь. Я пребывал словно в каком-то дурмане, — ответил он доктору, прочистив горло. — Я больше не стану принимать эту дрянь, доктор. Пусть лучше мне принесут бутылку бренди на тот случай, если боль в ноге станет нестерпимой — это поможет.
— Ладно, ладно, — примирительно проговорил доктор Хамильтон. Откинув одеяло, он принялся осматривать ногу Седжа. — Мы заменим настойку опия бренди, если вам так угодно, молодой человек. Но только я сомневаюсь, что у этих милых людей, приютивших вас, найдется бренди — это слишком дорогой напиток для простолюдинов. Вам придется послать вашего слугу в «Кросс энд Кейс» — это маленькая гостиница в двух милях отсюда.
— Я так и сделаю, доктор. — Седж крепко стиснул зубы, когда врач дотронулся до его ноги, — боль была нестерпимой. Делая над собой нечеловеческие усилия, чтобы не застонать, он поднял глаза к потолку, потом его взгляд скользнул по комнате. Заметив Джорджи, стоявшую возле постели, он прорычал: — Выйдите сейчас же из комнаты, мисс…
Джорджи перебила его прежде, чем он успел произнести ее имя.
— О, дорогой, не будь же так щепетилен, — ласково проворковала она, моментально входя в роль любящей жены. — Потерпи немного, доктор закончит осматривать тебя через минуту.
— Я знаю, молодой человек, нога очень мучает вас, но это еще не дает вам права вымещать ваше дурное настроение на этой милой леди, — подал голос доктор, укрывая Седжа одеялом. — Ваша супруга не отходила от вас всю ночь. А вчера, пока я занимался переломом, она все время держала вас за руку… Не часто встретишь такую заботливую жену, как ваша. А вы вместо благодарности рычите на нее так, словно это она виновата в том, что вы сломали ногу.
— Жена! — негодующе воскликнул Седж и тут же закашлялся, как будто это слово застряло у него в горле. — Да она никогда не была и не будет…
Джорджи делала ему отчаянные знаки, пользуясь тем, что доктор стоит к ней спиной. Седж наконец понял, что это было частью ее обмана — она выдала их за женатую пару. И как только ей мог прийти в голову подобный вздор? Однако теперь было бы глупо пытаться опровергнуть это. Если он станет объяснять доктору, что Джорджи солгала, то тем самым только навлечет на себя подозрения.