— Вы говорили что-то о женщинах, которые прибегали ко всяким уловкам, чтобы вынудить вас жениться на них, — сказала Джорджи, словно уловив ход его мыслей. — Меня это ужасно заинтриговало, Гас. Интересно, а почему они это делали? Может, они считали вас очень привлекательным мужчиной? — Она окинула его оценивающим взглядом, склонив голову набок. Пожав плечами, продолжала: — Что ж, я вполне допускаю, что некоторые женщины видят в вас свой идеал красоты. Мне, правда, всегда нравились темноволосые смуглые мужчины, но, как говорится, о вкусах не спорят. Меня удивляет другое: неужели, зная ваш характер, нормальная женщина может пожелать связать свою жизнь с вами? Но они, наверное, не знали, что вы из себя представляете на самом деле. Так к каким же трюкам прибегали эти женщины?
— Хотите перенять у них опыт? — Седж криво усмехнулся.
— Неужели вы всерьез подозреваете меня в этом, Гас? — спросила Джорджи, с невинностью ребенка заглядывая ему в глаза.
Седж оставил без ответа ее вопрос.
— Я был бы вам премного благодарен, если бы вы называли меня Седжемур и не выдумывали глупых уменьшительных имен, — церемонно проговорил он. — Я вовсе не желаю переходить с вами на дружескую ногу, мисс Картерет.
Его напыщенный тон вызвал у Джорджи новый взрыв смеха.
— О, Гас, вы все время меня смешите! Я за всю свою жизнь не смеялась столько, сколько смеюсь с вами. Вы так много о себе воображаете! Я еще никогда не встречала такой комичной личности, как вы. Вы сердитесь по каждому пустяку.
Она достала носовой платок и вытерла слезы, выступившие от смеха в уголках глаз, не обращая внимания на разгневанный взгляд виконта.
— Вы бы и святого вывели из себя! — процедил он сквозь зубы.
— Однако вы очень далеки от святости, Гас, так по крайней мере мне кажется. Думаю, вы много грешите и нередко нарушаете заповеди Божьи. Так что можете расценивать встречу со мной как что-то вроде испытания, которое Всевышний послал вам, чтобы вы могли очиститься от ваших грехов и умерить вашу гордыню.
— Прекратите ваши проповеди, мисс Картерет, и выйдите из этой комнаты. — Седж делал над собой нечеловеческие усилия, чтобы сохранять спокойствие. — Меня нисколько не интересуют ваши рассуждения на религиозные темы.
— Неужели вы не понимаете шуток, Гас? Я вовсе не читала вам проповедей, я просто пыталась немного вас развлечь. Вы воспринимаете все слишком серьезно, вот в чем ваша беда.
Джорджи хитро улыбнулась. Приблизившись к постели, она чмокнула виконта в лоб и танцующей походкой направилась к двери. Седж бы с удовольствием запустил в нее чем-нибудь, но под рукой ничего не оказалось. Если бы только он мог встать с постели, он бы показал этой несносной девчонке, кто из них двоих сильнее. Седж никогда в жизни не поднимал руку на женщину, но с Джорджаной он бы не побоялся этого сделать.
Испепеляя взглядом дверь, за которой скрылась Джорджи, Седж задыхался от бессильной ярости. Он не должен был показывать ей своего раздражения, ведь она того и добивалась. В следующий раз он будет вести себя так, словно ее шутки ни в коей мере не затрагивают его самолюбия.
Он вдруг вспомнил о том, что собирался послать конюха Джорджаны в поместье барона Лефтриджа. Это совершенно вылетело у него из головы, пока он перебрасывался колкостями с мисс Картерет. А ведь друзья уже могли выслать кого-нибудь на поиски — его ждали в поместье позавчера. Какой позор, если его найдут здесь, в обществе этой рыжеволосой девчонки! Он должен немедленно уведомить барона Лефтриджа о том, что был вынужден задержаться. Он также отправит с конюхом небольшое послание к себе домой, чтобы сообщить прислуге о том, что с ним случилось, и попросить прислать экипаж. Седж поморщился при мысли, что сможет уехать отсюда не раньше, чем через неделю, а потом ему еще долго придется лежать в постели у себя дома, изнывая от скуки.
Его камердинер Уилкинс уже должен был приехать в поместье Лефтриджа вместе с его багажом. Но, наверное, все-таки лучше не вызывать его сюда сейчас. Слуги много болтают, даже самые верные. Ему вовсе не улыбалось, чтобы Уилкинс узнал о том, что он живет в этом коттедже вместе с Джорджаной Картерет. Конечно, он очень нуждался в услугах своего камердинера, тем более сейчас, когда был практически беспомощен, но ради своей репутации он пойдет на эту жертву.
Седж глубоко вздохнул. В какой же идиотской ситуации он оказался! — причем виноват во всем был он сам. Зачем, спрашивается, он пытался обогнать Джорджану на этом чертовом холме? Уже в который раз он бранил себя за это. Правда, нет никакого смысла сожалеть о том, чего уже не поправишь. Придя к этому заключению, Седж закрыл глаза и попытался направить свои мысли в более приятное русло.