— Нет, матерью. Но у них совсем разные характеры.
— А что насчет вашей матери, Джорджана? Как она отнеслась к тому, что вы поехали в Лондон без подобающего эскорта? И почему не поехала с вами?
— Моя мама умерла уже много лет тому назад, Гас. Папа недавно снова женился.
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Ваша мачеха плохо обращалась с вами, и вы предпочли уехать из дома?
— Да нет, что вы! — горячо возразила Джорджи. — Розелин — самое милое создание, какое я когда-либо встречала, и она всего лишь на семь лет старше меня. Мне даже трудно свыкнуться с мыслью, что она приходится мне мачехой. Мой отец влюблен в нее по уши, он и минуты не может прожить без нее — следует за ней повсюду, как верный пес. С тех пор, как появилась Розелин, ему ни до чего нет дела, кроме нее. Но знаете, я совсем не ревную. Напротив, я рада за папу и за Розелин тоже. Всегда приятно видеть счастливую пару.
Тон Джорджи был совершенно искренен, в нем не было и тени горечи.
— Мне прекрасно жилось дома, Гас, — заверила она, — и я бы не стала уезжать, если бы отцу не взбрело в голову выдать меня замуж. Он собирался объявить мою помолвку с Томом — это наш сосед, который сделал мне предложение, — на следующей неделе. Я долго отговаривала отца, но он даже не слушал меня, а Том был, разумеется, заодно с ним. Тогда я поняла, что должна уехать, иначе они силой потащат меня к алтарю. Я взяла наш старый экипаж и отправилась в Лондон… Не думаю, что папа будет долго сердиться на меня. Он быстро забудет об этой истории, ведь у него есть Розелин. Может, он так торопился выдать меня замуж, чтобы остаться с ней вдвоем.
— Это вполне возможно, — согласился Седж. — Ваше присутствие могло несколько стеснять вашего отца. Ведь вы уже взрослая девушка, а он переживает свой второй медовый месяц. Многие мужчины стыдятся своих дочерей в подобных ситуациях.
— Вы говорите с таким знанием дела, Гас, как будто у вас самого есть взрослые дочери, — Джорджи устремила на Седжа испытующий взгляд.
— У меня нет детей, Джорджи, насколько мне известно. А если у меня где-то есть внебрачное потомство, то меня об этом никто не уведомлял, — сонно ответил Седж, потирая виски.
— Из ваших слов я заключаю, что у вас было очень много любовниц, — с детской непосредственностью заявила Джорджи. — Как интересно! Наверное, у вас было много увлекательных приключений с женщинами…
— Я веду вполне пристойный образ жизни, мисс Картерет, — у Седжа заплетался язык, и ему стоило огромного труда отчетливо произносить слова. Желая положить конец этому разговору, он сонно пробормотал: — Думаю, нам обоим уже пора спать. Я бы посоветовал вам оставить меня и начать приготовления ко сну.
— Оставить вас? Но я не могу уйти из этой комнаты, неужели вы все еще не понимаете? Если я попрошу Торпов поставить для меня раскладушку в кухне, им это покажется очень странным. Они ведь считают нас мужем и женой, не забывайте.
— В кухне? Но разве в доме нет другого места, где вы могли бы провести ночь? Вы не можете спать в этой комнате, Джорджана.
Тон Седжа был настойчивым и твердым. Джорджи небрежно повела плечами.
— Я спала здесь прошлой ночью. Разве что-то изменится, если я проведу здесь и эту ночь тоже?
«Изменится», — подумал Седж, однако предпочел промолчать. Прошлой ночью он не знал о том, что Джорджи спит в его Комнате, а теперь он будет это знать. Близость спящей женщины всегда возбуждает… Он вдруг поймал себя на том, что хочет, чтобы Джорджи осталась здесь, но чтобы она спала не на той раскладушке в углу, а в его постели… Наверное, у него просто пошла кругом голова от выпитого бренди. Ведь не может же он желать Джорджану Картерет! Кого угодно, только не ее. В ней нет ничего, что могло бы пробудить желание. Ему всегда нравился совершенно другой тип женщин.
— Наверное, вы правы, вам придется остаться здесь, — пробормотал он, глядя в свой бокал. — Но если я буду звать кого-нибудь во сне, не подходите к моей постели.
— Почему? — невинно осведомилась Джорджи. — Боитесь, что вам захочется поцеловать меня, если я окажусь слишком близко?
— Нет! — закричал Седж так, словно хотел убедить себя самого в том, что у него никогда не может возникнуть желания поцеловать Джорджану Картерет. Однако его взгляд, помимо воли, остановился на ее полных, красиво очерченных губах. Ее рот был слегка приоткрыт, словно в ожидании поцелуя… Он на секунду зажмурился, ощущая, как кровь пульсирует в висках.
Джорджи приблизилась к изголовью кровати.
— Мне кажется, прошлой ночью вы получили от этого удовольствие, — тихо проговорила она.
— От чего? — Седж нервно провел ладонью по лицу. — Нет, нет, я никогда в это не поверю! — прошептал он.