Седж задавался вопросом, где сейчас Джорджи. Она куда-то исчезла, когда он разговаривал с Дайаной. Это было примерно четверть часа назад. Быть может, он встретит ее в саду.
Костюм Дайаны показался ему нелепым. Сегодня вечером она перевоплотилась в сэра Фрэнсиса Дрэйка, известного предводителя флибустьеров, и даже не забыла о пышных черных усах. Ее белокурые локоны были скрыты под черным париком, что в сочетании с маской делало ее совершенно неузнаваемой. Она настолько вошла в образ, что приветствовала подходящих к ней мужчин басом.
— Добрый вечер, мой отважный разбойник, — сказала она Максу низким, грудным голосом. — Я могу взять вас матросом на свой корабль, если вы достаточно опытны в пиратском деле.
Макс выглядел очень правдоподобно в костюме разбойника. Борода и маска, а также длинный острый нож за поясом придавали его облику что-то кровожадное.
— Вы сегодня бесподобны, Макс, — сказала Дайана, теперь уже своим обычным тоном.
— Благодарю вас, сэр Фрэнсис, — Макс улыбнулся. — Я восхищаюсь вашей изобретательностью, Дайана. Вы единственная женщина, которая пришла на праздник в мужском костюме.
Дайана ответила Максу какой-то любезностью, откровенно кокетничая с ним, и Седж отошел, не желая им мешать.
— Отпустите меня сейчас же, милорд! Вы слишком многое себе позволяете! Что о нас подумают, если кто-нибудь увидит, что вы затащили меня под эту штору?
Весь вечер Энн Форестер упорно отказывалась разговаривать с Робертом и он, потеряв терпение, в конце концов начал действовать более решительно. Схватив девушку за запястье, он увлек ее за собой в оконную нишу, скрытую от посторонних взглядов тяжелой бархатной портьерой.
— Успокойтесь, мисс Безукоризненные Манеры. Вы знаете, что я еще никогда в жизни не встречал такой привлекательной монахини? — Роберт улыбнулся, и его зеленые глаза сверкнули в прорезях маски. — Вас бы выгнали из монастыря, если бы мать настоятельница узнала о том, чем вы занимались со мной на прошлое Рождество.
— Да как вы смеете!
Энн размахнулась, намереваясь дать ему пощечину, но Роберт успел увернуться.
— О нет, не надо больше пощечин, — он взял ее руку и крепко сжал пальцы. — В прошлый раз отпечаток вашей пятерни оставался на моей щеке несколько дней.
— Отпустите меня, лорд Роберт, или я буду кричать.
— Я отпущу вас, если вы пообещаете, что больше не будете пытаться меня ударить.
Энн кивнула, и Роберт нехотя выпустил ее руку.
— Зачем вы спрятали ваши роскошные волосы под этим строгим головным убором? — поинтересовался он.
— Мои волосы вовсе не роскошные.
— О нет, Энн, ваши волосы просто великолепны, особенно когда они распущены по вашим плечам и спине. Я очень люблю ваши волосы.
Энн отступила на шаг и посмотрела на него с подозрением.
— Что вам от меня нужно?
— Всего лишь несколько слов, Энн, ласковых слов, быть может… Я не прошу большего.
Роберт поправил алую бархатную накидку, небрежно наброшенную на его широкие плечи. На нем был костюм кавалера при дворе Карла Второго и длинный кудрявый парик.
— Мне больше нечего вам сказать, милорд. Энн поклялась себе, что забудет Роберта, и вот уже долгое время отклоняла все его попытки к перемирию. Но сейчас, когда он был так близко, под ней подкашивались ноги, а сердце билось где-то в горле.
— Нам надо сказать друг другу очень многое, Энн. — Роберт взял ее руку в свои и долго молчал, играя ее пальцами. — Простите меня, любимая, — прошептал наконец он, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Энн подняла к нему лицо.
— Я… — начала было она, но в эту самую минуту кто-то резко отодвинул портьеру.
— Вот это да! Знатный кавалер эпохи Карла Второго пытается совратить монахиню! — воскликнул чей-то веселый голос.
Энн высвободила руку и убежала, мучимая стыдом.
Седж снял маску и продолжал свою прогулку по саду, оглядываясь по сторонам в поисках Джорджи. Он бы сразу заметил ее даже в темноте ее золотая туника бросалась в глаза. Ей очень шел костюм Титании, королевы фей.