Сегодня она изображала «флоридскую крошку» – так Мередит когда-то назвала этот образ загорелой светловолосой секс-бомбы. На ней был завитой парик, на лицо она нанесла бронзовый гель. Персиковый свитер хорошо сочетался с кремовыми брюками. На Мередит поблескивали золотые украшения.
– Раз уж вытащила меня из галереи посреди напряженного рабочего дня, скажи, в чем дело.
Она скорчила гримасу, разозлившую Йейла.
– Я объяснил тебе, Мередит, что занимался установкой скульптуры, у меня весь день занят просмотрами, и…
– Думаю, выслушав меня, ты согласишься, что это не могло ждать, Йейл.
Он нетерпеливо кивнул.
– Начинай.
– Во-первых, интуиция побудила меня отвезти картину, купленную у тебя год назад Расселлом, эксперту-искусствоведу.
Он насторожился.
– И?..
– Оказалось, что это подделка.
Эти слова обрушились на него как удар молота.
Йейл уставился на Мередит.
– У тебя изумленный вид, – заметила Мередит. – Хм… Хотела бы я знать… Ты играешь или искренне удивлен?
– Мередит, я понятия не имел, что полотно Трембли – подделка.
Его мозг отчаянно работал.
Она поджала губы.
– Если моя картина оказалась подделкой, весьма возможно, что и многие другие полотна в твоей галерее тоже не подлинники. В таком случае… ты – мошенник.
– Мередит…
– Интересно, – задумчиво продолжала она, – неужели ты наивная пешка в игре твоего будущего тестя?
При упоминании о Франко Йейл похолодел.
– Конечно, я не подозревал об этом, Мередит. – Он старался держаться спокойно. – Ведь ты не думаешь, что я знал…
– Уверена, ты способен на такое жульничество, Йейл. С тех пор как мы познакомились, ты, тогда почти еще ребенок, проявлял алчность, жестокость и эгоизм. Но в сравнении с отцом Джастин ты просто филантроп. Если бы он соблазнил тебя богатством и успехом – пусть даже добытыми нечестными средствами, – ты едва ли отказался бы от этого брака.
– Как ты смеешь намекать, что я участвую в этом, ты…
– О, на твоем месте я бы вела себя осторожнее, – заметила Мередит, разъярив Йейла своим выпадом. – Этот пустяк не единственный компромат против тебя, которым я располагаю.
Едва сдержавшись, Йейл откинулся на спинку стула и вскоре взял себя в руки.
– Чего ты добиваешься, Мередит?
– Все очень просто. Я хочу тебя.
– Но я удовлетворяю твои желания.
– Нет, этого никогда не было. Ты удовлетворяешь мою похоть, сам этого хочешь, иногда бываешь в моем обществе, но не принадлежишь мне.
– Ты знаешь о Джастин, Мередит, – холодно заметил он.
– Я говорю не о Джастин.
Глядя на нее, Йейл размышлял, могла ли она пронюхать о Лекси.
Нет, это исключено…
– Даже до появления Джастин ты никогда не принадлежал мне, – загадочно сказала она. – Ты использовал меня десять лет назад, соблазнившись моими деньгами, связями и сексом. Ведь я имела несравненно больший опыт, чем твои девушки из колледжа. Но подозреваю, что основной причиной был твой брат. Ты хотел завладеть тем, чем обладал Эммет. У него были те же мотивы. Вас связывало какое-то нездоровое подростковое соперничество.
– Ерунда, – возразил Йейл, зная, что она права. – Я любил тебя тогда и люблю сейчас. Она засмеялась.
– Тебе известно, что сейчас все обстоит весьма непросто. Ты замужем…
– Формально, да, но Расселл ничего для меня не значит. Я ушла бы от него не оглянувшись, если бы ты уехал со мной. Мы могли бы жить в Европе. Или на берегу Карибского моря.
– Я скоро женюсь, – сказал он, словно не слыша ее. – И даю тебе то, что могу…
– В последнее время ты не даешь мне ничего. После смерти твоего брата ты установил дистанцию. Я не винила тебя.
– Спасибо, что благородно разрешает мне горевать…
– Горевать? – повторила она, изумленно взглянув на него.
Ему хотелось ударить ее, но он отхлебнул пиво, вытерев рот рукавом.
Она подняла брови.
– Какой вульгарный жест, дорогой. – Мередит указала на влажное пятно на белой манжете.
– Черт возьми, Мередит, ты оставишь этот тон? Я взволнован. Мы говорим о моем брате, который умер.
– Не умер, Йейл, – усмехнулась она, – а был убит. И, вспомнив прискорбные обстоятельства, тебе придется признаться, что убил его именно ты.
В «Пурпурном коте», маленьком кафе на улице Лафайет к северу от Хьюстон-стрит, Лекси была с Эмметом несколько раз. Он любил эклектический интерьер, симпатичные чугунные столики и звучавшие здесь блюзы.
Лекси внезапно охватила тоска по Эммету, боль столь неожиданная и сильная, что по ее щекам покатились слезы. Ей безумно захотелось снова увидеть его дьявольскую усмешку и томный чувственный блеск в глазах. Почувствовать его мускусный запах, провести ладонью по небритой щеке и запустить пальцы в его взъерошенные волосы.
«О Господи, зачем я хожу по этим местам без него?» – в отчаянии подумала она, застыв в нерешительности у входа.
Боль нарастала весь день и особенно усилилась в последние часы, после свидания с Анитой.
Лекси хотелось разрыдаться.
Однако она овладела собой, вспомнив, что Эммет был далек от совершенства.
«Он был незрелым и эгоистичным, неопрятным, безответственным и ненадежным…» И если бы остался в живых, ушел бы от нее.
Лекси обвела взглядом кафе. За многими столиками сидели одинокие посетители, в основном студенты или люди богемного типа, погруженные в чтение книг и газет. Внезапно Лекси захотелось вернуться домой к дочери и оставить свои попытки разгадать тайну смерти Эммета. «Какое это имеет значение? – устало подумала она. – Ведь он умер».
Лекси решила немедленно уйти и отправиться на поезде в Вестчестер. Она сказала родителям, что заберет Эмму Розу позже, но они, конечно, обрадуются ее скорому возвращению.
Утром Кэтлин выглядела хуже, чем обычно, в глазах Скотта застыла тревога. Лекси знала, что им нелегко весь день присматривать за ребенком, но они просили ее не спешить и закончить все дела.
Конечно, родители не догадывались, чем она занимается сегодня в городе. Солгав им, что заказывает все необходимое для бизнеса, Лекси чувствовала угрызения совести, но не могла поступить иначе. Не тревожить же их сообщением о том, что она расследует убийство.
– Садитесь, – предложила официантка, заметив, что Лекси нерешительно стоит у входа. Ну что ж, поскольку она пришла сюда, надо сделать заказ и задать несколько вопросов.
Потом она отправится домой и забудет о том, что произошло с Эмметом.
Забудет про Йейла, полностью завладевшего ее мыслями.
– Чашку кофейного напитка, – сказала Лекси официантке.
– Орехового или простого?
– Орехового. Я хотела бы кое о чем спросить вас. Вы давно здесь работаете?
– Да.
– Могли бы узнать человека, приходившего сюда прошлой зимой и весной?
– Нет, я здесь только месяц.
Лекси вздохнула. Да, в неустойчивом бизнесе неделя или две считаются долгим временем. – Вам следует поговорить с Ленни.
– Ленни?
– С хозяином. Он здесь целую вечность.
– Где он сейчас?
– Вышел за сигаретами. Как только вернется, я попрошу его подойти к вам. Вы детектив или кто-то еще?
– Кто-то еще.
Не проявив излишнего любопытства, девушка отправилась за кофейным напитком.
Через мгновение дверь открылась, и Лекси увидела мужчину в свободной фланелевой рубашке и джинсах, со стянутыми в «хвост» вьющимися волосами и круглыми очками в позолоченной металлической оправе. Судя по пачке «Мальборо» в его руке и решительности, с которой он проследовал на кухню, это и был Ленни. Через несколько минут он вместе с официанткой подошел к столику Лекси.