Уже тогда Эммет заслужил репутацию смутьяна.
В тот июньский день на берегу, наблюдая за приближающимися парнями, Лекси изумлялась тому, что близнецы так не похожи друг на друга.
Рыжевато-каштановые, всклокоченные волосы Эммета закрывали ворот его выцветшей джинсовой куртки. На нем были старые, потрепанные джинсы, грязные кроссовки и, несмотря на пасмурный день, черные очки «Уэйфарер». Он то и дело нагибался, поднимал пригоршню гальки и бросал камешки в волны. В его поведении ощущалось внутреннее беспокойство.
Йейл держался невозмутимо и не подходил близко к воде, чтобы не замочить свои кожаные туфли. На нем были шорты цвета хаки и синий вязаный рыбацкий свитер; белая бейсболка прикрывала его короткие светлые волосы. Он излучал достоинство и консервативность, присущие новоанглийской семье его деда, дальнего родственника Илайху Иейла.
В тот день Лекси ощутила симпатию к Эммету, поняв причину его вызывающего поведения. Она была единственным ребенком в семье, и любящие, чрезмерно заботливые родители замучили ее всякими условностями. Созревшая для бунта, Лекси чувствовала в Эммете Брадигане родственную душу.
Но ее заметил Йейл и начал флиртовать с задумчиво курившей на берегу девушкой.
Лекси, как и любая ее сверстница в Кэдис-Лендинг, была польщена вниманием такого парня, как Йейл. А уж когда он пригласил ее на свидание, Лекси по возвращении домой тут же позвонила своей лучшей подруге Кэрри, сообщив, что «закадрила» Йейла Брадигана.
В то лето она отдалась ему и занималась с ним любовью до тех пор, пока Йейл не разбил ее хрупкое восемнадцатилетнее сердце.
Лекси вздохнула и вернулась в настоящее – к пролитому чаю и к мысли о том, что первая любовь ждет ее сейчас в гостиной.
– Тсс, – прошептал Йейл, как только она вернулась из кухни.
Лекси увидела, что Эмма Роза спит, уткнувшись личиком в плечо Йейла.
– Она заснула. Куда ее положить? – спросил он.
– В ее кроватку… наверху. Я покажу тебе.
Поставив стаканы на кофейный столик, Лекси повела Йейла по лестнице в детскую, единственную комнату в доме, которую она привела в порядок, потратив на это несколько ночей.
Маленькая детская находилась под остроконечной крышей, но Лекси покрасила дощатые стены и потолок палевой краской, и теперь комната казалась более просторной.
Лекси даже присмотрела в городской галерее четыре пастельных картины для детской, но они были ей не по карману. Комбинированный столик и книжную полку она купила на распродаже, а тюлевые занавески – в магазине тканей. Белая кроватка «Дженни Линд», подаренная родителями, выглядела весьма эффектно: в ней лежали расшитые розами подушечки и простынки с бахромой.
Лекси отциклевала деревянный пол и покрыла его недорогими ковриками.
Под окном в большой плетеной корзине лежали немногочисленные игрушки Эммы Розы; на книжной полке стояли потрепанные экземпляры «Спокойной ночи» и «Кролика Питера», некогда принадлежавшие Лекси.
– Можешь положить ее в кроватку, – шепнула она Йейлу, внимательно оглядывавшему комнату.
«О чем он думает? – спросила себя Лекси. – Вероятно, его смущает, что его племянница живет в бывшей кладовке».
Она заметила, что он посмотрел на столик для пеленания и книжную полку.
Внезапно обстановка детской показалась ей жалкой и убогой.
– Положи ее в кроватку, – повторила Лекси, злясь на Йейла и на себя за то, что привела его сюда. Он не вписывается в этот интерьер, подумала Лекси, заметив, что плечи Йейла слишком широки для дверного проема, а покатый потолок так низок, что ему приходится нагибать голову.
Йейл осторожно положил спящую девочку в кровать и, обернувшись, тихо спросил:
– У нее есть одеяло?
– Конечно. У нее много одеял.
Между тем их было два: тонкое для лета и плед для зимы.
Йейл огляделся:
– Где?
– Сейчас слишком тепло, чтобы укрывать ее.
Она тотчас пожалела о своих словах. Теперь он заметит, что в детской слишком душно, а маленькие окна пропускают недостаточно воздуха.
Йейл пожал плечами и взглянул на Эмму Розу, словно желая что-то сказать, но промолчал.
Спускаясь в гостиную, Лекси подумала, что стены нужно покрасить, полы вымыть, а с потолка удалить паутину. Внезапно пожалев о том, что не успела навести порядок нигде, кроме детской.
Лекси тут же одернула себя. Какое ей дело до Йейла? Пусть понимает, что после смерти Эммета она и девочка попали в тяжелое положение.
– Вот твой чай, – сказала она. – Без сахара.
– Это хорошо.
Он сел на диван.
– Кажется, раньше ты пил чай с сахаром и лимоном. К сожалению, сейчас у меня ни того, ни другого.
«Зачем я сказала ему это?» – подумала она, но Йейл словно не слышал ее.
– Эмма Роза, – проговорил он. – Красивое имя. Необычное. Откуда оно взялось?
– Эмма – это в честь отца. – Лекси помолчала. – Мне показалось, что второе имя подходит к первому.
Она не могла ответить на этот вопрос. Только Эммет понял бы, что Лекси выбрала и второе имя в память о нем.
Йейл кивнул:
– А ты не выпьешь чаю?
– У меня много дел, и я должна закончить их, пока малышка спит. – Лекси опустилась на колени перед коробкой, которую начала распаковывать до прихода Йейла. Она действительно хотела вынуть посуду, но главное, сейчас ей было необходимо чем-то заняться, чтобы не сидеть рядом с Йейлом на диване. Иначе она увидит то, чего ей не следовало замечать: его полные губы, широкие плечи, светлые волосы. Нет, только не это. – Тебе нужна помощь?
Лекси удивленно посмотрела на него. Йейл настороженно наблюдал за ней.
– Нет, спасибо, – ответила она. – У меня все в порядке.
– Что касается твоего письма, – деловито начал он.
– Что же?
– Прежде чем согласиться на твое предложение, я бы хотел кое-что узнать.
– На самом деле все очень просто, Йейл. Я на мели, но должна найти способ обеспечить существование моей дочери. Родители не в состоянии помогать мне… – Она тряхнула головой, не желая перечислять все несчастья Синклеров. – Они и так уже много сделали, взяли меня и Эмму Розу к себе на пять месяцев, помогли нам переехать сюда из городской квартиры.
– Конечно, они очень тебе помогли.
Лекси кивнула.
– До рождения ребенка я работала внештатным корректором. – Лекси помолчала, выжидая, не упрекнет ли ее Йейл за то, что она не хочет делать серьезную карьеру. Эммет однажды сказал, что его брат презирает людей, живущих так, как они, – часто меняя работу и заботясь только о крыше над головой и хлебе насущном.
Сейчас, оставшись без медицинской страховки с кипой просроченных больничных счетов, Лекси поняла, что Йейл прав. Они с Эмметом вели себя безответственно – плывя по течению и пренебрегая такими скучными вещами, как страховка, накопления или выгодный кредит.
Эммет мечтал написать великий американский роман, но умер, не оставив ни строчки.
Попав в беду, Лекси забыла о гордости и обратилась к Йейлу, хотя поклялась никогда не вспоминать о нем, а уж тем более не просить его об одолжении.
Дрожащими руками она развернула бумагу и положила на пол синюю вазу для фруктов.
– Я хотела бы занять у тебя денег для оплаты медицинских счетов, а также для того, чтобы заняться собственным бизнесом. Я пыталась получить кредит, но все банки отказали мне.
– Поэтому ты и написала мне. А что это за бизнес?
Она опасалась, что Йейл засмеет ее.
– Корзины.
– Плетение корзин?
– Конечно, не плетениекорзин, – возразила Лекси таким тоном, словно услышала нелепость. – Я собираюсь продавать подарочные корзины.
Он кивнул, ожидая подробностей.
– Одни из них, – продолжала Лекси, – будут наполнены чаем, фруктами, печеньем. Другие будут приурочены к конкретным праздникам – Рождеству, Дню святого Валентина и, конечно, Пасхе. Я могу подготовить корзины с игрушками для детей – подобрать разные вещи для каждого возраста. Например, для малышей – погремушки и пищалки, для десятилетних – инструменты, настольные игры. Для больного я положила бы в корзину книги, головоломки.