Пейж часто приезжала; не забывала родной дом и Линн, тщательно подгадывая, чтобы визиты ее приходились на время отъездов Димитра, хотя совсем избежать общения с ним не могла. Временами появляясь на побережье, он всегда звонил, настойчиво приглашал ее поужинать или сходить с ним на концерт. И все с видом братского покровительства. Линн принимала Димитра холодно, не отказывая в гостеприимстве, – она не хотела, чтобы он тешил свою гордость и думал, будто она смущается и находится во власти его чар.
– Пейж – редкая женщина. Самый настоящий бриллиант. Она завоевала сердце моего отца, сумела стать мне настоящим другом, обогатила наши отношения с Янисом. Не всякой семье так везет. К тому же она преподнесла нам сюрприз – я говорю о тебе, – не торопясь, произнес Димитр. – Ее захлестнул гнев, угрожая прорваться потоком негодующих слов. Но стоило Линн открыть рот, как выяснилось, что сказать ей нечего.
– Ты… ты… негодяй, – чуть слышно выдавила она. Обвинение было грубым и несправедливым, но Линн плевала на это.
В машине повисло глухое молчание. Обоюдное раздражение стало почти осязаемым. Линн зажмурилась: она не могла вынести взгляда потемневших мужских глаз.
Включив зажигание, Димитр резко нажал на газ. «Ягуар» рванулся с места. На повороте истошно завизжали по асфальту шины. Скорость была предельно допустимой. Девушка открыла глаза, но смотрела в сторону. Через несколько минут показались знакомые ей очертания изящного особняка, наводившие на мысли о знаменитом и элегантном Лазурном Береге.
Но это была Австралия, их родной дом. Тем большее впечатление он производил – своими размерами, изысканностью стиля, окружавшим парком, где был и бассейн, и корт, и сад, и беседки…
Два жилых этажа, пять спален (все с ванной), терраса, галерея, роскошная гостиная, библиотека, лестницы и переходы. С детства знакомый дом! Несмотря на внешнюю суровость и замкнутость, Янис был доброжелательным и щедрым человеком, – у них часто бывали гости, в доме часто устраивались праздники.
Линн вышла из машины и через массивные двери проследовала за Димитром в холл с мраморным полом, хрустальными светильниками. Они поднимались по широкой лестнице красного дерева.
Десять лет провела Линн в этих стенах, но так и не переставала восхищаться тем, что вокруг видела. Красный мрамор – и красное дерево, кремовый мрамор – и черное дерево, шелковые китайские панно на стенах, персидские ковры, потрясающая коллекция живописи, антикварная мебель времен Людовика XVI – во всем чувствовался вкус Пейж. Ее усилия и богатство Яниса сделали этот дом настоящим дворцом.
И вдруг Линн вздрогнула от внезапной мысли: с уходом Пейж особняк переходит в законное владение Димитра Костакидаса, что означает только одно – для Линн дом перестанет существовать. Она не захочет бывать здесь одновременно с женщиной, которая однажды станет супругой Костакидаса и законной хозяйкой этой красоты. Отношения Линн со знатным семейством постепенно сойдут на нет – вначале будут редкие телефонные звонки, открыточки на Пасху и к Рождеству… Потом и этого не станет, время поглотит все.
– Линн, как мы рады тебе, девочка!
Элени Такис, старая экономка, повар и вообще человек номер один, вместе со своим мужем Джорджем служили Костакидасам с незапамятных времен.
– Элени, дорогая! – обрадовалась Линн.
Женщины обнялись.
– Джордж поднимет вещи в твою комнату. – Элени говорила с заметным акцентом, но грамотно. – А ланч будет через полчаса.
– Не беспокойся, Элени, я не голодна, – успокоила ее Линн, чувствуя, что не сможет и ложки проглотить.
– Вот еще! – фыркнула экономка, оглядывая девушку. – Ты и так исхудала. Тебе это совсем не идет.
– Если я буду питаться по твоим правилам, то меня засмеют на нашем побережье.
– Разве ты туда возвращаешься? – простодушно удивилась пожилая женщина.
– Элени, какие новости для меня? – вмешался Димитр, и Линн уловила непонятное беспокойство в его голосе.
– Звонил ваш помощник. По факсу пришли сообщения.
Экономка ушла, и Линн с настороженным удивлением посмотрела на Димитра.
– Пейж предложила, чтобы я временно перебрался сюда, – пронизывая Линн взглядом, объяснил он. – Она не хочет, чтобы ты сейчас оставалась одна.
У нее тоскливо екнуло сердце при мысли о том, что придется жить в непосредственной близости с человеком, рядом с которым ей и дышать было трудно. Она судорожно вздохнула и постаралась, чтобы голос ее звучал как можно естественнее.
– Странно! Я уже пять лет одна. А здесь Элени с Джорджем буквально в двух шагах.
Димитр прищурился и сухо молвил:
– Иди, разбирай вещи. Поговорим за столом.
О Господи! Поговорим? О чем?
Комната Линн была светлой и просторной. Из окон открывался чудесный вид на парк. Обстановка, выдержанная в светлых тонах, радовала глаз ненавязчивой шелковой обивкой. В ванной комнате царствовал нежный аромат диковинных трав, сверкали хрустальные флаконы, позолоченные краны, краники, трубы. Отогнав все тревожные мысли, Линн быстро распаковала сумку, приняла горячий душ, потом причесалась, накрасилась и переоделась, выбрав ярко-зеленую блузку и светлые брюки.
В час дня, когда она спустилась в кухню, Элени встретила ее радушной улыбкой.
– Ты как раз вовремя. Все готово. Только хлеб посмотрю.
– Я посмотрю! – Линн наклонилась к духовке. – Готово! Что еще?
– Баранину сейчас сбрызну, а салаты уже на столе.
Угощение тянуло на королевский пир, а никак не на ланч, рассчитанный на двоих. Изысканным блюдам придавала особую прелесть изысканная сервировка. Пейж всегда считала, что редкостные сервизы и рюмки не должны красоваться в буфетах, а должны быть в ходу.
Появившись в столовой через несколько минут, Димитр смиренно выслушал ворчание Элени и занял место напротив Линн. Когда экономка удалилась, он предложил девушке вина.
– Нет, благодарю, – с подчеркнутой вежливостью отказалась Линн.
– Ключи от «мерседеса», которым пользовалась Пейж, на столике в холле, – сказал Димитр, наполняя два бокала, словно не слышал ее отказ. – И не забывай: ты не в гостях, ты дома. Здесь все твое.
Линн не нашлась что ответить, и сочла за лучшее приняться за фирменный салат Элени. Может, сосредоточившись на еде, она сумеет собраться, избавиться от двойственности охвативших ее чувств? Ей казалось, она балансирует на канате, протянутом над бездной. Один неверный шаг – и…
Конечно, во многом виновата эта беда: единственный родной человек неизлечимо болен. Линн бездумно перебирала вилкой закуски на своей тарелке. Ничего не хотелось – ни сыра, ни баранины, ни овощей. Девушка отложила приборы.
– Аппетита нет?
– Боюсь, Элени расстроится, – усмехнулась Линн.
Димитр бросил свою салфетку на стол и откинулся на спинку массивного стула.
– Нельзя так, Линн, – сурово произнес он, хотя взгляд его не соответствовал взятому тону.
– Да? – с вызовом откликнулась она. – Что же, давай поговорим. Только о чем? О политике? О погоде? О твоих успехах на рынке недвижимости?
– Давай будем говорить о Пейж. О ее желаниях и о том, как мы намерены воплотить их в жизнь. – Это прозвучало у него внушительно, и Линн судорожно вздохнула. Господи! Значит, он сразу берет быка за рога?
– Я выполню любое мамино желание, – не колеблясь заявила она.
– Любое? Без исключения?
– Разумеется.
Она не чувствовала подвоха. Чуть наклонив голову, Димитр несколько секунд молча смотрел на девушку.
– Следовательно, ты готова вместе со мной сыграть роль жениха и невесты?
Глава 2
Линн онемела и почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица.