Но та, нисколько не смутившись, лишь одарила меня бесконечно доброй и ласковой улыбкой, после чего обернувшись к сыну, промолвила:
– Элиф, мальчик мой, с нетерпением жду, когда же ты представишь эту милую, юную леди, – и более резко, очевидно боясь, что перебьют, добавила: – И назовёшь дату свадьбы!
Я в шоке перевела взгляд на медленно бледнеющего магистра, и мне почему-то стало ну оче-ень не по себе!
Сижу. Перевожу взгляд с не в меру молодящейся маманьки, на кажется потерявшего дар речь сынулю, и обратно. Ти-ихо так, офигеваю. Не жизнь, а сказка! И бьёт она не ключом, а по ходу пьесы – монтировкой по моей многострадальной в последнее время головушке.
Нет, ну тут конечно смотря с какой стороны посмотреть. Как ни крути магистр мужчина видный, да и жених завидный, к тому же все признаки обоюдного влечения вроде как на лицо. НО! Есть два подлых «но»!
Во-первых, в мои планы совершенно не входило в столь юные годы потерять свободу. Я готова даже смириться с случившейся накануне потерей девичьей чести, в конце концов Антон-Кхёрн, не абы кто, а бог! Ну а с богом как-то не зазорно. Но лишиться свободы? Не-ет! К такому повороту событий я явно ещё не готова.
А во-вторых, мне надо… пусть пока и не знаю: как? Но надо вернуться домой. А значит нельзя, чтобы магистр привязался. Несмотря на уже весьма смутные воспоминания о наших первых встречах, он оказался очень хорошим… человеком. И причинять ему боль совсем не хотелось. Это было бы несправедливо, жестоко, неблагодарно с моей стороны.
Аппетит куда-то пропал. Передо мной куча неизведанных, источающих умопомрачительный аромат блюд, а я понимаю, что кусок в глотку не полезет. А жаль. В последнее время хронический голод стал моим вторым я, да ещё и поесть не всегда удаётся.
А эти двое всё так же безмолвно буравят друг друга взглядами. Такое ощущение, что между ними идёт оживлённый спор. Безмолвный, но от того не менее напряжённый. Кажется, ещё чуть-чуть и в воздухе начнёт искря, потрескивать статика. А я сижу и не знаю, как разрядить обстановку. В глазах магистра вспыхивают странные, неестественные серебристые огоньки, и наконец-то оторвав взор от матери, он произносит:
– Екатерина, позвольте представить вам маркизу Анджию Винд-Арконте. Матушка…, – его взгляд вернулся к слишком юной на вид женщине, – миледи, позвольте представить вам, княгиню Екатерину, – от этих слов, а также от вспыхнувшего на лице «матушки» восторга и заинтересованности, мне вновь поплохело, – …студентку первого курса гимназии Стихийной магии, – завершил мужчина, а вот миледи явно ждала чего-то ещё. Чуть помолчав, магистр добавил: – И свадьбы не будет!
Лицо вмиг побледневшей женщины надо было видеть: в обращённых к сыну глазах плескалась ярость, уголки кукольного ротика скривило, ноздри трепещут. В общем зрелище оказалось не для слабонервных. И вместо того чтобы заплакать или брякнуться в обморок, как зачастую в последнее время, мой организм нагло забыв поинтересоваться моим мнением… обернулся.
И вот я такая из себя жалкая и крохотная прижалась к спинке стульчика, и оче-ень надеюсь, что обо мне благополучно забудут, но не там-то было! Мгновение спустя ко мне протягиваются холёные женские ручки, и я взмываю вверх, на внушительных размеров, несмотря на миниатюрные в остальном формы, грудь маркизы.
– Боги! – восклицает женщина. – Элиф… если ты умудришься упустить, не завоевав крохотное, трепетное сердечко этого чуда, считай, что у меня нет больше сына!
– Но мама…
– Никаких – «но»! Ты разве не понимаешь, какая это удача? Я уж и не надеялась в этой жизни увидеть внуков.
Что-то этот разговор мне всё больше переставал нравиться, и если сидя за столом, я ощущала себя бабочкой приколотой булавкой к музейному щиту, то теперь чувствовала себя чем-то между пленницей в замке синей бороды и пещерой Змея Горыныча, или Кощея… Да какая разница? Пленницей и всё тут! Что-то подсказывало, что уйти мне отсюда не позволят, а летать, увы, я не умею.
– Наш вид крайне редок, – тем временем вещала миледи. – И эта крошка, относится к виду немногим менее редкому, но генетически абсолютно совместимому! Ты понимаешь, Элиф? У вас могут быть дети!
Вот на этой оптимистичной ноте… я всё же упала в обморок!
Ненадолго так. Совсем на чуть-чуть. А когда пришла в себя и взглянула на… на сменившего ипостась магистра. Это неимоверно прекрасное в свете свечей создание, сидело слегка задумчиво склонив голову набок. Пронзительно синие глаза с каким-то новым интересом опустились на уровень маркизовой груди, где покоилась моя скромная пушистая персона…и мне… я… сты-ыдно-о-о… но по довольно глубокому декольте хозяйки замка предательски журча побежала весьма красноречивая струйка.