Он понимал, что если в соседней комнате есть еще кто-то, кроме раненого, то в лучшем положении окажется тот, у кого дольше выдержат нервы, и интуиция его не подвела.
После того, как через дверь ранили старшину и он упал на пол, сержант Рощин отскочил в сторону и долго не решался на очередную вылазку. Дмитрий Иванович лежал, истекая кровью, около самой двери и Николай не мог к нему подступиться. Стон и гнетущая тишина в другой комнате действовали на него удручающе и в конце концов нервы не выдержали. Сержант резко пнул дверь и выскочил с пистолетом в вытянутых руках. Кроме грабителя на полу, лежащего в неестественной позе, лицо которого скрывалось под маской, и Ашота, уткнувшегося головой в стену с открытым ртом и выкатившимися из орбит глазами, никого не увидел.
Алексей дождался, когда противник повернется к нему спиной, вскинул руку и плавно нажал на спусковой крючок. Яркая вспышка – последнее, что увидел в своей жизни оперативник. Атаман, осторожно приоткрыв дверь, вошел в смежную комнату и увидел раненого. Старшина Потушин зажимал руками рану на животе, но пистолета не выпускал. Когда он заметил склонившегося над ним человека в маске, то попытался поднять непослушную руку с пистолетом. Но Казаков не стал стрелять в соперника без необходимости, он ногой выбил у старшины «Макарова» и пнул его подальше от раненого, сохранив таким образом ему жизнь.
Алексей снял маску, сунул ее в карман и посмотрел на Марутяна, которому вбил гортань внутрь. Молодой оперативник так и не выполнил своего первого задания. Затем Атаман склонился над Урюком, пульс не прощупывался, он сдернул маску с напарника и по спине пробежали мурашки: застывшие глаза остекленели. Пересилив себя, он опустил другу веки. Казаков понимал, что оставлять Урюка на месте преступления, значит заранее обречь себя на провал. Вспомнив о мотоцикле, он взвалил тело Нечаева на плечи и вынес на улицу. Усадил его в коляску, прикрыв брезентом, порылся в карманах, нашел спички и сунул две в замок зажигания. «Иж» завелся с полоборота и Алексей с благодарностью вспомнил, как совсем недавно Урюк научил его обращаться с мотоциклом. Открыв ворота настежь, Алексей сел за руль и повернул до упора ручку газа.
Пожилая женщина отпрянула в сторону от вылетевшего со двора на бешеной скорости мотоцикла и упала, подвернув ногу. Она поднялась, отпустив в адрес хулигана несколько крепких словечек, и заглянула во двор. Любопытной соседке не понравилось, что квартирант Зои Семеновны маю того, что как сумасшедший пронесся на мотоцикле, чуть не задавив ее, да еще и оставил на веранде двери распахнутыми и даже не прикрыл створки ворот во дворе.
– Пускай после этого молодежь квартировать, – буркнула она себе под нос и направилась к дому. Но вторая дверь, ведущая в комнату, тоже оказалась раскрытой, и она увидела на постели мертвого армянина. Соседка зажмурилась, но тут до ее ушей дошел стон, который раздался из соседней комнаты.
– Господи, что же это на свете творится? – перекрестилась женщина и бросилась на помощь раненому.
– Там во дворе, в коляске мотоцикла рация. Принесите, – попросил Дмитрий Иванович ослабшим голосом.
– Нет там никакого мотоцикла, на нем какие-то шалопаи уехали, чуть меня не сшибли, – ответила женщина. – Давай, касатик, лучше тебе помогу, перевяжу рану.
– Потом, – попытался ее остановить старшина.
– Как это потом, вон как кровь из раны сочится, – не послушала его сердобольная соседка Зои Семеновны.
– Я потерплю, – задыхаясь, сказал оперативник, отстраняя заботливые руки. – Беги к телефону и срочно позвони в отделение милиции, нужно остановить преступников.
Пожилая женщина вылетела со двора, как угорелая и, прихрамывая на одну ногу, побежала на соседнюю улицу к телефону-автомату.
Через десять минут машины милиции и скорой помощи прибыли на место разыгравшейся трагедии.
Пока старшину Потушина несли на носилках до машины скорой помощи, он коротко изложил происшедшее капитану Лазуткину. Игорь Тимофеевич по рации поднял тревогу. И в течение получаса работниками ГАИ и линейной милиции блокировались все дороги района.
Алексею без приключений удалось проскочить город. За городом он свернул в ближайшую лесополосу, въехав туда прямо на мотоцикле. Он выбрал небольшую ложбинку, уложил туда тело друга и прикрыл его ветками, собранными поблизости. Затем он вновь выехал на трассу, но через несколько сот метров свернул в поле и остановился только у речушки. Открыл крышку бензобака, нашел в коляске тряпку, смочил ее бензином, поджег и бросил на мотоцикл. Языки пламени быстро охватили мотоцикл. Атаман некоторое время, как завороженный, смотрел на работу огня. Потом, встряхнув головой, пришел в себя, достал из кармана маску, которая верой и правдой служила ему четыре года, бросил ее в огонь и в одежде, с разбегу, нырнул в прохладную речную воду. Вода заметно снимала усталость и нервное напряжение. Алексей вышел на другой берег, оставив на том все свои неприятности. Маленькая речушка как бы разделила его прошлое и настоящее.
Машина капитана Мирошниченко стояла с поднятым капотом в полутора километрах от города, но не на той трассе, по которой проехал Казаков на угнанном мотоцикле. Тарас Поликарпович бросил взгляд на циферблат командирских часов, его охватывало волнение. Недоброе предчувствие вызывало мелкую дрожь пальцев рук.
– Если через пять минут их не будет – это конец, – промелькнула предательская мысль в голове отрядного.
Он уже сел за руль, завел двигатель, но не решался тронуться с места. Его насторожила машина ГАИ, промчавшаяся мимо на бешеной скорости.
– Неужели Казаков оказался прав и кавказец – подсадная утка? – мучительный вопрос не давал покоя.
– Уж слишком беспечно и нагло он вел себя, словно специально обращал на себя внимание, – пришла к капитану запоздалая мысль.
Он дождался, когда гаишники исчезнут из виду, включил первую скорость и вырулил на дорогу, решив, что пришло время обезопасить себя. Но его внимание привлек человек, выскочивший из кювета и размахивающий руками, которого он увидел в зеркало заднего вида, набирая скорость. Мирошниченко резко затормозил и вышел из автомобиля, он не ошибся, навстречу бежал Атаман.
«Москвич» отрядного развил максимальную скорость, Алексей излагал происшедшее с ним, а Тарас Поликарпович обдумывал меры, которые необходимо предпринять в первую очередь.
За поворотом они наткнулись на вытянутый жезл инспектора ГАИ, который предлагал остановиться. Увидев перед собой уже знакомую машину и инспектора на обочине, отрядный торопливо сказал Атаману:
– Быстро ложись на пол и накройся пледом, – и принял вправо.
– Старший сержант Скворцов, – представился патрульный. – Проверка документов и осмотр транспорта.
– Ты что же, Михаил, не узнаешь меня? – сказал Мирошниченко, увидев перед собой сына своей одинокой соседки, который после армии подался в город и пошел работать в милицию. – Некрасиво поступаешь, – пожурил он парня, протягивая документы.
– Извините, Тарас Поликарпович. Служба, – пожал плечами инспектор и чтоб полностью оправдать себя в глазах соседа, добавил. – Разыскиваем опасных преступников, всех проверяем.
– Так ты считаешь, что я, капитан МВД, способен помогать бандитам и возить их на личной машине?! – разыгрывал комедию Мирошниченко, делая вид, что обиделся. – Что ж, поделом мне, раз уже соседский сын не доверяет, который вырос на моих глазах, – он вернулся к своей машине, демонстративно открыл крышку багажника и крикнул. – Смотри, проверяй, убедись сам, раз мне не веришь, что Тарас Поликарпович еще ничем не замарал мундир офицера и его совесть чиста!
– Отвяжись ты от него, – вмешался второй инспектор, двоюродный брат первого, который тоже хорошо знал капитана. – Простите его, Тарас Поликарпович, он и меня замучил своей подозрительностью. Родную мать готов подозревать в чем угодно, детективов начитался, – он забрал документы у брата и вернул их хозяину. – Передавайте Софье Мироновне привет, скажите, что в выходной непутевый сын непременно навестит мать.