Изо рта Василия фонтанчиками выплескивалась вода. Вскоре мальчуган чихнул и открыл глаза. Ничего не понимая, он уставился на Дмитрия Сергеевича и наконец узнал его.
– Папа! – Он улыбнулся, протянул ручонки и обвил их вокруг шеи спасителя. – Где ты был?
Дмитрий Сергеевич взял его на руки и встал на ноги. В это же время на берег выбрались усталые женщины и без сил упали на песок. Марина с улыбкой посмотрела на сына, потом перевела взгляд на Рощина и сказала:
– Спасибо, Дима, я перед тобой в неоплатном долгу.
Вечером, когда уснули дети, Марина устроилась перед зеркалом, чтобы накраситься и завить волосы.
– Ты все же решила пойти к нему? – Света подошла сзади и положила руку на плечо подруги.
– Я должна его отблагодарить за спасение сына!
– Это не благодарность, а жертвоприношение, – резонно заметила Светлана.
– Пусть! – упрямо произнесла Марина. – Он заслужил.
– Ой! Маринка, Маринка! Смотри: как бы потом локти не пришлось кусать, – предупредила Света. Она уже не осуждала подругу, а лишь старалась предостеречь ее от неверного поступка. Она больше не уговаривала Марину, предоставив той возможность поступать по-своему и где-то в глубине души даже одобряла ее.
Дмитрий Сергеевич лежал на кровати в одноместном деревянном домике и думал о своей несчастной судьбе, от которой, как он сегодня убедился, никуда не убежишь. Перед глазами стоял образ любимой женщины…
Рощин решительно поднялся с постели, намереваясь отправиться к Марине и в последний раз признаться в своих чувствах.
– Если и в этот раз потерплю фиаско, то брошу все, уволюсь с работы и завербуюсь куда-нибудь на север, – мысленно напутствовал он себя.
Тихий стук в дверь оборвал его сборы и размышления.
– Открыто, – крикнул он и глазам своим не поверил, увидев перед собой ту, на встречу с которой он намеревался идти.
– Можно? – Марина вскинула вверх ресницы и остановила изучающий взор на оторопевшем хозяине.
– Конечно, конечно! Что же это я? Проходи, садись вот сюда, – пришел в себя Дмитрий Сергеевич, разворачивая плетеное кресло.
– А сам так и будешь стоять? – спросила гостья. Рощин поставил для себя стул в отдалении и сел, не зная куда деть руки. Они ему почему-то ужасно мешали. Но в конце концов, он приспособил их на коленях и с вымученной улыбкой рискнул взглянуть на женщину, в которую, казалось, вдруг вселился бес: до того ярко сверкали у нее глаза.
– У тебя выпить есть что-нибудь? – спросила Марина.
– Может, «Боржоми»? – неуверенно предложил хозяин.
Марина весело рассмеялась:
– Не запить, а выпить.
– Нет, к сожалению. – Рощин виновато пожал плечами и развел руками.
– Так я и знала, – продолжала издеваться любимая женщина, доставая из пакета, принесенного с собой, бутылку водки и легкую закуску.
– Мужчины менее предусмотрительны, чем слабая половина человечества, – иронизировала она. – Ну, что уставился? Тащи стаканы и минералку.
Через пару минут они уже сидели за столом.
– За что будем пить? – задал вопрос Дмитрий Сергеевич после того, как разлил водку в стаканы.
– За сегодняшнюю ночь, – многозначительно произнесла Марина и, чокнувшись своим стаканом о стакан главврача, выпила первой.
Рощин явно ничего не понимал. Марина вела себя слишком раскованно, что было на нее совсем не похоже. Она провоцировала его. Ласковый манящий взгляд, выше, чем положено, приподнята юбка, вроде бы случайно две расстегнутые верхние пуговицы на блузке. Шла какая-то игра, в правила которой Дмитрия Сергеевича не посвятили. После очередной порции спиртного, хозяин немного осмелел и решился на открытый разговор.
– Я хочу тебе сказать…, – начал было он, но Марина его перебила:
– Не говори ничего. – Она пересела к нему на колени и страстно поцеловала. Дмитрий Сергеевич все-таки нашел в себе силы отстранить ее и внимательно глядя в ее глаза, сказал:
– Если ты в знак благодарности надумала сегодня придти ко мне, скажу откровенно: не стоит этого делать. Василий мне, как родной сын. Да и будь на его месте любой другой ребенок, я все равно поступил бы так же.
Марина пересела на прежнее место и разлила водку в стаканы. Один молча передала Рощину и также молча опорожнила свой. Только потом ответила:
– Не только ты считаешь Васятку своим сыном, но и он уверен, что ты его отец. Я долго размышляла по поводу наших отношений. И конечно же ты прав, что я пришла к тебе на ночь. Но я пришла не на одну ночь. Последнее слово за тобой. Не нравится мой поступок – можешь выгнать. Я не обижусь.
До Рощина наконец-то дошло.
– Маришка! Милая! – Он одним глотком осушил водку из стакана. – Клянусь, ты не пожалеешь!
– Поживем – увидим, – неопределенно ответила она. – Пора ложиться, поздно уже. – Она потушила свет, разделась и легла в постель.
Онемевший мужчина сидел в темноте, не шелохнувшись.
– Собираешься всю ночь просидеть на стуле, – спросила гостья, потягиваясь и призывно изгибая стройное тело.
Дмитрий Сергеевич пулей слетел со стула, на ходу сбрасывая одежду.
После близости они испытывали разные ощущения. Рощин получал наслаждение уже от одного прикосновения к любимой женщине. Марина же только делала вид, что ей хорошо, чтобы не разочаровать мужчину: страсти она не испытывала, но отвращения тоже. Однако потерявший голову от счастья влюбленный ничего не замечал.
– Налей, пожалуйста, водки, – попросила Марина после непродолжительной паузы. Дмитрий Сергеевич принес ей водку и минеральную воду. Марина выпила и потребовала сигарету.
– Ты же не куришь! – удивился мужчина.
– Нужно ведь когда-нибудь начинать. – Марина прикурила от поднесенной Рощиным спички и закашлялась с первой же затяжки.
– И все-таки курить не стоит, – она отдала сигарету Дмитрию Сергеевичу, который усердно стучал ей по спине.
– Достаточно! – отклонила она помощь. – Лучше давай подумаем, как жить дальше.
– Если ты не против, можешь переехать ко мне вместе с сыном и не будем тянуть с заявлением в ЗАГС. – Дмитрий Сергеевич затаил дыхание, ожидая ответа.
– Согласна! – коротко бросила Марина, позевывая. – А теперь – спать…
В понедельник они вернулись в город, а уже вечером, к великой радости Инны Валентиновны, ее дочь перебралась на новое место жительства. Еще через два дня они подали заявление и через месяц должна была состояться свадьба. Марина решилась и теперь всеми силами старалась забыть Марата, но в постели ей всякий раз казалось, что ее ласкает не Рощин, а Марат.
– Это со временем пройдет, – настраивала она себя. – В конце концов, главное для меня – ребенок, а он любит Диму, – и она в очередной раз делала вид, что ей очень хорошо с этим мужчиной. День свадьбы приближался, Дмитрий Сергеевич строил радужные планы на будущее, но…
Диксон приехал вместе с Атаманом. От предложения друга навестить его родных он наотрез отказался.
– Мне не терпится увидеть своего сына, – пояснил он.
– А Марину? – улыбнулся Алексей.
– Мог бы и не спрашивать. С ума схожу! – Они пожали друг другу руки и отправились каждый своим маршрутом. Марат решил сначала зайти к Смугловым, а уж затем к матери.
Дверь ему открыла Инна Валентиновна. По ее взволнованному виду он догадался, что в его отсутствие что-то произошло. Но все же поздоровавшись, спросил:
– Марина дома или на работе?
– Она взяла отпуск, но дома ее тоже нет. – Глаза Инны Валентиновны забегали, она старалась не смотреть на гостя.
– Где же тогда она? А мой сын, наверное, в детском садике? – задал гость одновременно два вопроса.
– Скажите, в каком он саду, я сам заберу его.
– Дело в том, что они оба больше не живут здесь, – резко сказала Инна Валентиновна.
– Как так, не живут? – не понял Диксон.
– У нее другой мужчина, через неделю свадьба, – безжалостно продолжала Смуглова.
Сайфутдинов некоторое время молчал. Склонив голову набок, переваривал услышанное, но потом весь подтянулся, приподнял вверх подбородок и категорично потребовал: