Из бесед в детдоме Анна Анатольевна узнала про серебряную цепочку с подковой, с которой мальчик не расставался ни при каких обстоятельствах. След вновь был потерян. Но теперь у старшей Казаковой были надежные источники и она верила, что удача рано или поздно улыбнется им.
В институт дочь поступила без усилий. Как медалистка, сдав единственный экзамен на пятерку, она с головой ушла в учебу.
Осенью вернулся из армии Сергей. Отношения с сестрой у него, как ни странно, установились добрые. Если они и не любили друг друга, то по крайней мере как-то уживались.
– Поступай на следующий год в мединститут, – предложила Люба. – Врачи всегда на хлеб себе заработают, да и высшее образование лишним не станет.
– Да ты что! Я экзамены не сдам, – не соглашался брат. – Отдохну малость после службы и к Алексею подамся. За ним, как за каменной стеной, – мечтательно произнес он.
– Необходимо самому свою жизнь устраивать. Алеша и так помогает, он опора всей семьи.
– Братан обещал забрать к себе, – стоял на своем Сергей. Каждый строил свои планы на будущее, но судьба распорядилась по-своему…
Доцент кафедры хирургии, доктор медицинских наук, профессор Абрам Семенович Элькин читал студентам лекцию. Его внимание привлекла голубоглазая красавица. Еще не старый, сорокашестилетний профессор буквально не сводил с девушки глаз. Чтобы оценить фигуру девушки со столь красивым лицом, он попросил студентку показать конспект.
В проход между рядами вышла холодная, надменная красавица. Ее облегающая одежда во время движения подчеркивала великолепные изгибы тела. Профессору и раньше нравились некоторые студентки, но такой тяги он еще не испытывал и до сего момента умел сдерживать порывы. Казакова же произвела на него неизгладимое впечатление. Он полистал конспект и вернул его Любе.
– Как ваша фамилия? – строго спросил Абрам Семенович.
– Казакова, – представилась красавица.
– Не все успеваем записывать, Казакова.
Люба была неглупой девушкой и заметила, что понравилась преподавателю, поэтому решила сыграть на этом. Она кокетливо подняла свои прелестные, голубые глаза и мягко ответила, стараясь придать голосу как можно больше нежности:
– Вы говорите слишком быстро и мои пальцы не успевают за вашими мыслями. – Она вытянула кисти вперед и показала профессору изящные, длинные пальчики, при этом изобразив на лице томную улыбочку. Многоопытный Элькин видел, что юная особа заигрывает с ним не по-настоящему и будь на ее месте любая другая студентка, ему бы не понравилась подобная вольность. Но хитрость Казаковой вызвала у него откровенную и открытую улыбку.
– Возвращайтесь на свое место, студентка. После лекции еще раз покажете мне конспект.
Люба сначала старалась и быстро годила пером по бумаге, но вскоре ей это наскучило и в голове мелькнула смелая мысль:
– Что я дура напрягаюсь? Ничего он мне не сделает. Преподаватель он похоже строгий. А мужик он и есть мужик, а если он еще в силе… Вон как плотоядно ощупывал меня глазами. К тому же – это не зачет, не экзамен, – окончательно убедила она себя, положив ручку и отодвинув тетрадь в сторону.
– Казакова, вы не забыли, о чем мы договорились? – поинтересовался Абрам Семенович, когда поток студентов уже хлынул к выходу.
Люба покачивая бедрами больше обычного подошла к профессору, и положив тетрадь на стол, небрежно пододвинула ее к нему.
Элькин пролистал записи и бросил взгляд на студентку. Неожиданно близко он столкнулся с глубокими, голубыми глазами, чуть прикрытыми длинными ресницами. Они притягивали и манили, но только не излучали тепло, даже наоборот, от них сквозило холодом. Как ни странно, но это лишь усиливало тягу. «Эта молодая особа далеко пойдет», – подумал он про себя и уже сбросив оцепенение, произнес вслух:
– После занятий, зайдете ко мне в кабинет. Я проведу с вами отдельную беседу, – и он захлопнул конспект.
В отличие от своих сверстников Люба ни в кого не влюблялась и ни с кем не дружила. Но обладая привлекательной внешностью, испытывала постоянный интерес со стороны сильной половины человечества. От ровесников она просто-напросто отмахивалась, как от назойливых мух. В отношении слишком настырных пускала в ход даже грубость. Один бойкий одноклассник не стерпел ее выходок и влепил пощечину. Она надолго запомнила этот позорный момент в ее жизни. Долго горела щека, но не столько от боли, сколько от нанесенного оскорбления. Она тогда пожаловалась Сергею.
– Сама разбирайся в своих делах, – грубо ответил ей брат.
Но приезжавший погостить Алексей отнесся по-иному к жалобе сестры. Он заставил обидчика публично, в окружении его же друзей, на коленях извиниться перед Любой. Затем отвел юношу в сторону и приказал следить за тем, чтоб и другим неповадно было обижать сестру.
Люба тогда ходила, задрав нос, а мальчишки даже близко боялись к ней приближаться. Старший брат, который сам всего добился, да еще помогал всей семье, был для нее примером и авторитетом. Она мечтала стать сильной и независимой и полагаться только на себя. К более старшим ухажерам она присматривалась, выискивая выгоду, но всякий раз решала не размениваться по мелочам.
– Профессор – это другое дело, – размышляла Люба. – И не важно, что намного старше, зато из этого можно извлечь конкретную пользу. Казакова понимала, что профессор женат, но не придавала этому факту никакого значения, замуж она пока не спешила.
– Ну держись, ученый! – мелькнула озорная мысль. – Узнаешь у меня, где раки зимуют!
В кабинет Элькина Люба вошла бесцеремонной походкой. Поставила дипломат на пол, небрежно отодвинув его ножкой, и села на стул без приглашения, закинув ногу на ногу, выставляя на обозрение умопомрачительные бедра.
– Вы хотели со мной побеседовать наедине? – с вызовом и каким-то задором поинтересовалась она у хозяина кабинета.
– Да-да, – машинально ответил преподаватель. Он не мог оторвать глаз от оголившихся ног. Заставлял себя, даже приказывал, но все равно продолжал жадно рассматривать их. Эта молодая женщина буквально сводила его с ума, покалывало в кончиках трясущихся пальцев от желания немедленно дотронуться до нее.
– Ножки мои понравились? – У Казаковой не было еще опыта общения с мужчинами, но интуитивно она чувствовала, что выбрала правильную линию поведения. Ее напористость и откровенность застали профессора врасплох. И она догадывалась, что в этот момент из него можно веревки вить.
– Есть на что посмотреть, – сказал Абрам Семенович, стараясь не заострять на этом внимания. Он с большим трудом поднял глаза, но столкнулся с надменной улыбкой. – Да эта девочка меня насквозь видит, – подумал он с ужасом.
Словно читая его тайные мысли, студентка сказала:
– Не нужно стесняться и скрывать свои чувства, Абрам Семенович. На занятиях вы преподаватель, а я добросовестная ученица. В другой обстановке мы просто мужчина и женщина. Или кабинет профессора к чему-то обязывает? – она в упор посмотрела на обескураженного мужчину.
– Нет-нет, – поторопился заверить Элькин. За свою уже немалую жизнь он сталкивался с разными женщинами и не раз попадал в неловкое положение, но умел выпутаться, но на этот раз он ощущал себя несмышленным школьником. Нельзя сказать, что он был избалован женским вниманием, но стоит отдать должное – всегда добивался расположения понравившейся ему женщины. Впервые профессор растерялся и не знал, какую предпринять тактику, чтобы взять инициативу в свои руки.
– Так и будем в молчанку играть, – спросила Казакова. – Или вы меня для этого и пригласили?
– Извините, я неправильно рассчитал время. На сегодня у меня уйма дел, – капитулировал преподаватель.
– А я уж ненароком подумала, что понравилась вам, – сказала Люба, чем еще больше поразила его. Она поднялась, собравшись уйти.