– А что мне бояться? – спокойно заявил Абрам Семенович. – Я пока не совершил преступления. А за фантазии, пусть безумные, у нас не сажают за решетку.
– Но я не смогу убивать людей! – Люба, которая несколько минут назад чуть ли не порхала от счастья, теперь готова была расплакаться. – Не смогу!
– Зачем же убивать? Живут и с одной почкой, – сказал Элькин.
– Зачем ты предложил это мне!? Почему именно мне?! – Ей жалко было терять возможность разбогатеть, но и дать согласие на подобную авантюру – это уже выше ее сил.
– Эта мысль пришла мне случайно в голову. Замыслы я уже вынашиваю больше года и не встреть тебя сегодня, возможно бы так и не решился раскрыть их кому-нибудь. К тому же, у тебя есть люди, способные взять на себя грязную работу. – Элькин говорил откровенно.
– Какие еще люди? – ужаснулась собеседница.
– Те, которые ко мне тогда приходили… ну, сама понимаешь. Люба догадалась, что Абрам Семенович подразумевает Атамана и Сутулого, но для него до сих пор было тайной, что Алексей ее родной брат.
– Я никогда не дам согласие на столь варварское преступление, – и уже во второй раз Казакова поднялась из-за стола.
– И все-таки! – Элькин поднял вверх указательный палец левой руки, а правой извлек из внутреннего кармана пиджака бумажник.
Затем он раскрыл бумажник и достал оттуда свою визитную карточку.
– Не исключено, что мы больше никогда не встретимся. – Он протянул ей визитку. – Человек не может знать заранее, какие мысли посетят его в будущем. И я хочу, чтобы нас связывала хотя бы тоненькая ниточка. – Вот так прозрачно, но, как ему казалось, убедительно он предложил собеседнице не принимать скоропалительных решений.
– Нет, не нужно! – и женщина, словно от чумы, шарахнулась в сторону от предлагаемой визитной карточки.
– Я настаиваю! В конце концов, твое право не воспользоваться ею.
Люба, все еще сомневаясь, взяла карточку, сняла со спинки стула дамскую сумочку, раскрыла ее и положила туда визитку, не прочитав.
– Прощай! – произнесла она без тени сожаления.
– До свидания, – ответил мужчина с улыбкой.
– И все же, прощай! – и она, отвернувшись, решительно зашагала к выходу.
Музыка продолжала звучать, но Люба ее уже не слышала.
Казакова захлопнула за собой дверь в квартиру, нервными движениями ног сбросила туфли, которые разлетелись по сторонам, прошла в спальню и, не снимая вечернего платья, упала на кровать. Так, вытянувшись на спине, она пролежала несколько часов, когда очнулась, на улице уже стемнело, настенные часы показывали второй час ночи. Она постаралась вспомнить: о чем думала все это время, но безуспешно. Она точно помнила, что не спала, но ничего не могла вспомнить.
Женщина подошла к окну и как ни напрягала зрение, она ничего не могла различить. Будто она смотрела не через прозрачное стекло, а уткнулась в глухую бетонную стену. Она медленно восстанавливала в памяти события прошедшего вечера, проведенного вместе с Абрамом Семеновичем. И постепенно, помимо воли начал созревать коварный план.
– Если бы у Гарика на машине скорой помощи был надежный водитель, то вопрос с донорством отпал бы сам по себе, – подсознательно выстраивалась преступная цепочка. Даже ее никчемный брат Сергей, который после возвращения из Саратова устроился ночным сторожем в крематорий, занял в ней соответствующее место. Ему она отвела одну из важных ролей – прятать концы в воду.
– Алексей зол на него и не балует своими подачками, – подумала она. – Так что он на мели и насколько я знаю своего братца, не откажется от крупных заработков. По своей сущности он трус, но если непосредственно его жизни не угрожает опасность, готов на любую подлость ради собственной выгоды. – Тут Казакова на короткое время прозрела.
– Боже мой! О чем я думаю! – Но прозрение было слишком коротким. Не успело оно возникнуть – моментально померкло. – Дело совсем за малым: необходимо подобрать Гарику надежного водителя. Кому попало такое не предложишь, все может сорваться.
Женщина так увлеклась разработкой идеи, что уже считала ее своей. Очередная мысль, мелькнувшая в ее затуманенном мозгу, пролила свет на проблему.
– Алексей! Конечно же Алеша поможет мне. У него должны быть в нашем городе преданные люди.
– Люба прекрасно отдавала себе отчет, что из себя представляет ее старший брат.
И, разложив все по полочкам, она пришла в восторг от четко выстроенной линии.
– А как же люди, которые должны послужить донорами? – Где-то в отдаленных уголках сознания все-таки еще копошилась здравая мысль. – Я не обязана заботиться о других, – зарубила она ее на корню. – Кто бы обо мне подумал?
В ней как бы боролись два разных человека с переменным успехом. В результате: подлость одержала верх над порядочностью. Казакова подобрала свою сумочку, брошенную у входа в спальню и вывалила содержимое на журнальный столик.
Переворошив ненужные в данный момент предметы, она нашла визитку Элькина, решив немедленно позвонить ему домой и дать согласие. Судорожно она набрала номер телефона, раздались длинные гудки, но Люба неожиданно с испугом бросила трубку.
– Во-первых, уже очень поздно, во-вторых, сначала посоветуюсь с Гариком. – Только после того, как она приняла это решение, сразу успокоилась и почувствовала навалившуюся усталость, отяжелевшие веки слипались сами по себе, отказываясь подчиняться ее воле.
– Спать, скорее в постель, иначе я сойду с ума. Утро вечера мудренее, – вспомнилась поговорка.
Казакова разобрала постель и разделась, аккуратно повесив платье на вешалку. Не успела голова коснуться подушки – сон овладел ею, сознание отключилось и она спала без сновидений.
Яркий, озорной лучик солнца, которое впервые за много дней появилось на июньском небосклоне, пробился сквозь щель, между не плотно задернутыми шторами, осветив лицо безмятежно спящей женщины. Она чуть поморщилась, лениво протерла глаза и широко распахнула их навстречу теплу и солнцу. Но непривычно яркий свет заставил прищуриться.
Люба сладко зевнула, заразительно потянулась и только теперь осознала, что новый день вступает в свои законные права, пора подниматься и готовить завтрак для мужа, который вот-вот должен вернуться с дежурства. Она нехотя опустила на пол ноги, но, сконцентрировав волю, быстро и легко встала.
Работа на кухне спорилась. Что-то варилось, что-то шипело и жарилось, бурлил, закипая, чайник. Люба присела на краешек стула и задумалась. Откуда-то издалека, словно сквозь туман, всплывали в памяти вчерашние события. И вновь два совершенно разных человека повели внутреннюю борьбу.
Стук входной двери прервал ее раздумья. Она очнулась и почувствовала неприятный запах: содержимое сковороды подгорело, а вода в кастрюле почти вся выкипела. Выключив газ, она поспешила в прихожую.
– Гарик, милый! – Жена всем телом прижалась к супругу.
– Боже мой! Как давно я тебя не видела!
На какое-то время мужчина замер, но потом мягко отстранил жену.
– Дорогая, позволь сначала разуться усталому и честному труженику. За завтраком ты поделишься со мной новостями.
– Только чай, – разочаровала его Люба. – Остальное выкипело и подгорело.
– Чувствую, что произошло что-то из ряда вон выходящее. – Он нежно посмотрел на жену и добавил: – Чай, так чай! Надеюсь, что кусочек хлеба с маслом найдется? – Его располагающая улыбка недвусмысленно говорила, что не все еще потеряно в этой беспросветной жизни.
– Придумаю что-нибудь, – улыбнулась Люба, наконец-то избавившись от тягостного и уже нестерпимого одиночества.
На стол опустилась массивная сковорода с яичницей, чашка распространяла аромат свежезаваренного чая.
– Царская трапеза! – отпустил комплимент проголодавшийся Гарик, потирая руки.
– Ты ешь и слушай, мне много нужно рассказать тебе. – Женщина как-то сразу вся подобралась, лицо стало серьезным.
– Давай, – кивнул муж, набрасываясь на еду. – Думаю, что твои новости не испортят моего аппетита.