Сразу я и не поняла, что произошло. Из призмы в небо выстрелили ослепительные белые лучи, потом они сложились в густую сетку и, наконец, образовали экран! На этом экране, как наяву проступили размытые силуэты незнакомых существ, постепенно обретая объём и форму. Я вздрогнула, это те, которых я видела во сне! Красивые, но холодные, они смотрели на нас сквозь толщу лет и у меня мурашки бежали по спине от их взглядов. А ещё эти существа очень уж были похожи на ту «пустышку», которая наводила ужас на Тирто. Странно, они все погибли, остались в прошлом, но откуда тогда берутся их клоны? Кто их делает? Может быть, кто-то остался? Тогда где они прячутся? Почему их города находятся в таком запустении? Я потупила глаза. Стоящий рядом Тирто осторожно обнял меня.
… Это был большой стеклянный зал. Десять — пятнадцать загадочных существ стояли молча и лишь один изволил заговорить с нами. Он протянул вперед руки, как будто пытался нас обнять и защебетал что-то. Что толку в этом щебетании, если мы всё равно ничего не можем понять?
— О, как это страшно! — Прошептал Тирто.
Я очумело уставилась на него.
— Ты понимаешь, что оно говорит?
— Конечно, а ты, разве не понимаешь?
Очень не хотелось мне признаваться в том, что мне до него далеко, и я лишь неопределённо мотнула головой. Между тем картинка исчезла, и Шаку объявил:
— Мёртвые послали нам своих богов. Вот они! — Он направил на нас указующий перст. — Мёртвые благословили брак моей дочери и этого бога, имя которому Соф, что означает — дарующий жизнь и несущий смерть.
Во, блин, понесло старикана! Хотя, какой он старикан — мужчина в самом расцвете сил. Во, мозги пудрить-то научился, как по писанному! Наверное, сутки готовил свою речь. Я увидела, как Соф скривился от этого наглого вранья и улыбнулась: «Ты сам этого хотел, мой мальчик!». Тирто дёрнул меня за рукав и возмущённо, но тихо сказал:
— Ничего такого он не говорил!
— Тихо, не бузи. — Успокоила я его. — Давай, потом, в спокойной обстановке ты мне всё расскажешь, годится?
Он кивнул, но я видела, как ему хочется заткнуть фонтан красноречия, бьющий из уст Шаку. «Мели, Емеля — твоя неделя!» — рассудительно подумала я.
А потом начался праздник живота! Народ обжирался, как перед смертью. До чего же похабное зрелище! Никогда не подозревала, что вид жующих, чавкающих и хрюкающих людей может быть настолько неприятным. Они в спешке старались засунуть в рот сразу всё, что попадалось под руку! Лица и руки лоснились от жира, а глаза лихорадочно выискивали очередной кусок мяса или рыбы. Да, оголодали они тут, впрок стараются наесться.
— Неплохо, неплохо. — Оценил местную кухню Ирф. — Я не против, чтобы нас всех здесь переженили.
— Можно подумать, что ты хронически недоедаешь. — Психанула я. — Противно мне это всё!
— А мне — нет! — Весело хохотнул наш великан. — Надоело мне голодать!
— Можно подумать, что совсем оголодал!
Вообще-то я это могу понять. Ирф вегетарианец, а здесь ему пришлось научиться есть мясо, что, естественно, его не радует. Да и я с подозрением смотрю на большие куски хорошо прожаренного мяса — есть подозрение, что нас пытаются накормить человечиной.
На самом деле меня возмущало другое — почему никого не заинтересовал этот странный киносеанс? Никто не соизволил полюбопытствовать, о чём говорило, исчезнувшее в далеком прошлом, загадочное существо. Я повернулась к Тирто и спросила:
— Ты мне расскажешь, что там оно говорило, точно?
— Конечно! — Пылко воскликнул он.
В этот момент вождь встал и произнёс:
— Отныне ты, Соф, нарекаю тебя счастливым именем Сэйдонг, будешь моим зятем, и твои божественные силы перейдут к моему внуку или внучке. Идите же в брачные покои, дети мои! Да не жалей своего семени, Сэйдонг, — нам нужны хорошие всходы!
Их проводили в дом Шаку, и веселье продолжилось с новой силой. Но мне всё это уже надоело. Я поднялась и, сославшись на усталость, собралась уйти. И в этот момент прибежала молоденькая и, как мне кажется, симпатичная девушка и закричала истошным голосом:
— Вождь, Дьёри одержима! Они нас всех по одному убьют! Это не прекратилось, вождь!
Веселье мгновенно захлебнулось, и воцарилась гнетущая тишина. Меня не покидало ощущение, что я присутствую на какой-то адской вечеринке, и такое развитие сюжета напрашивалось само собой. Для полноты ощущений нам не хватает здесь лишь одержимой и пары — тройки свеженьких трупов. Хотя, о трупах своевременно позаботилась Ари. Нет, эту свадебку я никогда не забуду! И, кажется, никогда больше не захочу выходить замуж!
Она появилась неожиданно. У неё была странная птичья походка и безумные глаза. Она смотрела по сторонам и никого не узнавала. Невысокая, хрупкая, наверное, симпатичная. Мне трудно различать их синюшные рожи.
— Дьёри, что с тобой? — Бросилась к ней пожилая женщина. — Доченька, скажи, что это неправда!
Но, взглянув в глаза дочери, он застонала и оттолкнула ту от себя. Мать не обманешь. То, что женщина обнаружила, её напугало до смерти. Дьёри, посмотрела на всех нас рассеянным, нездоровым взглядом и закричала страшным голосом. Блин, от одного только этого крика я чуть было не намочила штаны! Нормальные люди так точно не орут! Потом она закрыла лицо руками и замерла, надеясь, что, если она никого не видит, то и она сама незаметна для остальных.
— Шаку, спаси мою дочь! — Бросилась к вождю бедная женщина. — Спаси Дьёри!
Вождь был раздосадован, какая-то одержимая девица посмела омрачить свадьбу его дочери! Он оттолкнул безутешную мать и грубо сказал:
— Утешься Фойса, я посмотрю твою дочь, но завтра.
Тирто тихо-тихо, одними только губами, сказал:
— Он опять врёт! Он не может помочь бедной девушке. И никто не может! Я такое уже видел. У нас в посёлке. Я помню, там часто такое происходило. Знаешь, чем это закончится? Её сожгут в городе мёртвых! Они так поступают со всеми одержимыми.
И сразу мне вспомнилось то жуткое зрелище, которое мы видели в этом треклятом городе! Дьёри, между тем, кажется, пришла в себя, окинула всех печальным взглядом и произнесла:
— Я опоздала на свадьбу? Прости меня, Шаку. Я, кажется, уснула.
Все, не отрываясь, смотрели на неё и только на неё, а она никак не могла понять, что же происходит. Глядя на застывших соплеменников, она стала догадываться, но не хотела верить. Дьёри подходила к каждому, смотрела в глаза и задавала только один вопрос:
— Всё ведь хорошо? Я не одержима?
Все без исключения опускали глаза и молчали. Шаку дал знак воинам, те подошли к Дьёри и взяли под руки. Та резко дёрнулась, но, поняв, что ей с ними не справиться, вся обмякла и повисла на их руках без движения. Для неё не было секретом, что её ждёт. Дико закричала мать. Свадьба была окончательно испорчена.
— Шаку, спаси мою дочь! — Кричала бедная женщина, падая перед вождём на колени и целуя его ноги. Шаку брезгливо оттолкнул её.
— Успокойся. На то воля мёртвых.
Фойса вскочила с земли и гневно набросилась на Шаку:
— Мы все здесь скоро станем мёртвыми! Почему ты ничего не делаешь, только сжигаешь наших детей? Говоришь, что твой зять — бог? Пусть он вылечит Дьёри!
И загудело всё! Присутствующие на торжественном, но изрядно уже подпорченном мероприятии, люди, зашептались между собой. Я слышала лишь обрывки фраз: «Всё верно! Раз он — бог, то, что ему стоит избавить нас от этого проклятия?», «Шаку в последнее время мало кого излечивал. Да и те, кого он раньше спасал, были ли они одержимы?». Опаньки, уж не бунт ли здесь назревает, бессмысленный и беспощадный? «Надо же, — подумалось мне. — Оказывается, власть бывает обременительной, и сидеть на троне не так уж удобно — постоянно задница соскальзывает». В таком случае я хотела бы быть в этот время подальше отсюда!
Но хитрец, всё-таки сумел выкрутиться! Стукнув кулаком по столу, он гневно произнёс: