Он помолчал, размышляя. Джейми действительно сказала, что приняла эти комнаты за владения Катрионы. Впрочем, не ясно, почему она снимала картины. А может быть… Он снова взглянул на вещицу. Может быть, она думала, что это ключ от сейфа?.. Плохо же она знает Катриону, если считает, что та держит драгоценности дома.
— Я его нашла, — сказала вдруг Джейми, прервав размышления Доминика. — Нашла… в кабинете, на первом этаже. И собиралась вернуть.
— Когда? — сухо спросил Доминик. — Хотела вставить его в замок, чтобы там моя мачеха его и обнаружила?
— Не понимаю, о чем ты.
Джейми вздернула подбородок и посмотрела на него чистыми серыми глазами. Глаза блестели — возможно, от подступивших слез. Доминику сразу захотелось ей поверить, но он запрезирал себя за то, что так легко сдается.
— Ты думала, что это ключ от сейфа, — продолжал Доминик, считая, что, если она сама расскажет все мачехе, та сочтет виноватыми их обоих. А я? — подумал он. Я мог серьезно поплатиться за полученное минутное удовольствие. Нельзя ставить под угрозу свое будущее или будущее компании только из-за желания быть с ней.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что ты стащила ключ у Кэт. Но не могу себе представить, как ты собиралась смыться.
— Смыться… с ключом?
Она явно пыталась выиграть время, но он знал, что перехитрит ее.
— Смыться с тем, что ты украла бы у Кэт. Ты забыла, что мы на острове, отсюда не убежишь. И негде спрятаться.
Она ахнула от возмущения:
— Я не воровка!
— Неужели? — Он подбросил ключик на ладони. — В таком случае расскажи, что ты собиралась с ним сделать.
— Я уже говорила…
— Хотела вернуть? Плохо придумано. И если я перескажу эту выдумку мачехе, она тоже не поверит.
Джейми смертельно побледнела, и на секунду-другую ему стало жалко девушку. Впрочем, ситуация незавидная не только для нее — для них обоих, подумал он. Хотя в своей вине признаваться не хотелось.
— Я не собиралась ничего красть, — твердо проговорила Джейми, — и не важно, веришь ты мне или нет, но это правда.
— Джейми, ты что-то искала в этой комнате, — Доминик подавил вздох, — искала совсем не имя художника на обороте. Ты сказала, что Кэт в городе…
— Она не в городе, — Джейми вздернула подбородок.
— Но ты сама так сказала.
— Нет. Ты спросил, не поехала ли она в город, а я ответила: да, вроде того.
— Хватит играть словами! — Доминик нахмурился. — Ты же знаешь, о чем я спрашиваю: если она не в городе, то где же, черт возьми?
— В Нью-Йорке.
— Кэт полетела в Нью-Йорк? — Он был ошарашен. — Но зачем?
— Зачем? — Теперь недоумение появилось на лице девушки. — А ты как думаешь — зачем?
В ответ он только выругался.
— Что с тобой? — Секунду она наслаждалась чувством победы. — Догадываешься, что тебе придется пережить, когда она обнаружит, что ты летал на Бермуды? Может, я испортила тебе вечер?
— Что это значит, черт возьми? — Он считал, что она говорила не думая, но ее лицо вдруг залилось краской.
— Прости, — произнесла Джейми натянуто. — Меня совершенно не касается то, с кем ты спишь, так ведь?
— Ты совершенно права. Не касается. — А потом Доминик, сам не зная зачем, добавил: — Кстати, я не сплю с Кэт, если это тебя интересует.
Разумеется, она ему не поверила, а у него появилось желание рассуждать так же, как и она. Он и сам себя часто спрашивал, чего он так долго ждет.
— Однако не скажу, что мне этого не хотелось, — продолжил он, почти оправдываясь. — Такой женщиной любой хотел бы обладать. Но дело в том, что отец умер всего лишь год назад.
— Не надо мне все это объяснять, — презрительно бросила Джейми, и Доминик понял, что неожиданно они поменялись ролями.
— Верно, не надо! — рявкнул он. — А вот тебе придется объяснить, откуда у тебя ключ. И доказать, что ты не воровка.
Лицо Джейми потускнело.
— Как я могу это доказать? — воскликнула она, моля Бога, чтобы Доминик отодвинулся от двери. — Я сказала правду: я нашла ключ в кабинете. Работая над картотекой, я заметила его на полу, у шкафчиков.
— Что совершенно не объясняет твоего появления здесь, наверху. — Доминику начал надоедать этот бесполезный разговор. — Скажи уж, что ты проверяла, где что лежит. А ведь в отсутствие Кэт тебе не следует подниматься на второй этаж. Не важно, в чьи комнаты — ее или мои.
— Хорошо. — Джейми издала усталый вздох.
— Что именно — хорошо?
— Хорошо, я проверяла. И что ты намерен делать по этому поводу?
— Не знаю. — Доминик нахмурился.
— Великолепно.
— Мне нужно подумать! — огрызнулся он. — Разобраться, что бы ты стала делать, выяснив, что именно открывает этот ключ. Кстати, я беру назад сказанное раньше: ты могла, стащив что-то ценное, удрать с острова еще до возвращения Катрионы.
— Ради Бога…
— Так и случилось бы, но тут подвернулся я и…
— И что? — резко перебила она. — Поймал меня с поличным? Скорее уж изнасиловал.
— Я тебя не насиловал.
— А как же ты это назовешь?
— Просто я довел до конца то, к чему мы оба стремились. Мне давно казалось, что тебя разочаровало мое бездействие там, на яхте.
Зачем я это ляпнул? Зачем сказал то, что так старался забыть? Сболтнул как дурак, проклинал он себя.
— Скотина, — произнесла Джейми, в упор глядя на него. — Скотина! — Она презрительно фыркнула. — У меня есть идея: я все расскажу Катрионе.
— Ну-ну.
Прищурившись, Доминик стал размышлять о том, что скандал неминуем. Еще минуту-другую назад казалось, можно было покончить со всей этой историей. А теперь, похоже, выхода нет.
— Ты, конечно, надеешься, что она мне не поверит? — Джейми вскинула голову. Доминику понравилось, что она пришла в себя. И он стал осознавать, что ее очарование снова на него действует. Как глупо, думал он, учитывая, что он все-таки увлечен Катрионой.
— Какое имеет значение, на что я надеюсь? — спросил Доминик. — По-моему, сейчас неподходящее время и место для подобной дискуссии. Давай сделаем передышку.
— Но я останусь при своем мнении. — В ее голосе появилась истеричная нотка, и он из жалости решил: пусть поступает, как хочет.
Боже мой, да чего она добьется, запугивая меня? — подумал он.
Он никак не ответил на ее выпад. И, выбрав линию наименьшего сопротивления, направился в ванную, где на крючке на двери оставил рубашку и шорты. Почему-то ему стала мешать его нагота.
— Тебе разве все равно? — В ее возгласе было отчаяние, и Доминику стало интересно, что она скажет дальше.
— Если ты все расскажешь мачехе, то потеряешь работу — это прежде всего, — выговорил он. — Ты ведь и сама понимаешь…
Уже закрывая за собой дверь в ванную, он услышал ее возмущенный возглас:
— У тебя совсем нет совести! Ты, очевидно, так же поступил и с Кристин — изнасиловал ее для начала?
— Что касается Кристин, — я к ней даже не прикоснулся, — рявкнул Доминик, снова приходя в ярость. — На твоем месте я бы не стал бросаться такими обвинениями. Ты никак не докажешь, что мы были близки. А у Катрионы — суд скорый, когда речь о другой женщине.
— Уж тебе ли этого не знать.
— Джейми, я предупреждаю тебя…
— Вот как? — Она смело шагнула ему навстречу, словно желая его раззадорить. — Вы что, угрожаете мне, мистер Реддинг? Наконец-то я наступила вам на мозоль… Ну что ж, может, ты и умен, но есть вещи, которые тебе неизвестны. Их знаю только я.
— Например?
— Например? — повторила она, но в голосе послышалось сожаление о сказанном. — Что ты хотел бы услышать?
— Ты только что сказала, что есть вещи, которых я не знаю. Я думаю, ты просто уводишь меня от вопроса, зачем ты поднялась сюда, на второй этаж. Так что не морочь мне голову.
— Ну что ж. — Джейми помолчала, потом пожала плечами — казалось, снова изменила тактику. — Может, ты и прав.
То, что она сдалась, было так же необъяснимо, как ее атака незадолго до этого.