— У него тоже есть некоторый талант, — говорил Ньютон. — Не знаю, какого рода, но я уверен: он очень силен. Однако осечки быть не должно. Ты не станешь действовать наудачу.
— Справлюсь, — буркнул Волк.
— Я пекусь не о тебе, — сказал Ньютон. — Просто хочу быть уверенным в успехе дела. Пользуйся зеркалом именно так, как я сказал, ясно? И имей в виду, это очень опасная вещь.
Кладбище тонуло во мраке, однако Волк был достаточно осторожен, чтобы не смотреть в зеркало. Он уже сделал эту ошибку, когда вынул его из черного бархатного мешочка. А ведь его предупреждали!
— Обращайся с зеркалом с крайней осторожностью, — говорил Ньютон. — Оно живо реагирует на психическую энергию. Лучше всего вообще не глядеть в это зеркало. Однако в случае необходимости приглуши свои сверхчувственные возможности. Чтобы управлять Зеркалом Живой Силы, нужен очень большой талант.
Но любопытство оказалось сильнее. Волк извлек зеркало из мешочка и заглянул в него, лишь слегка притушив накал своей энергии. Он содрогнулся, вспоминая, как на него обрушилась ослепительная лавина, на миг лишившая его всякой силы. Даже не хотелось думать, что могло бы с ним произойти, если бы клиент не поспешил ему на помощь.
— Глупец! — воскликнул Ньютон, вырывая зеркало из рук Волка. — Я тебя предупреждал! Еще немного — и ты навсегда лишился бы своего дара. Цель эксперимента — ослепить Суитуотера, чтобы он не смог обратить свой талант против тебя. Когда покончишь со Суитуотером, вернешь зеркало мне.
После того случая Волк был очень осторожен. Однако он решил: если Зеркало Живой Силы действительно действует так, как ему сказали, то незачем возвращать его Ньютону. Волшебная вещица могла очень пригодиться ему в будущем. Она даст ему, Волку, преимущество перед конкурентами. А соперников в преступном мире Лондона хватало всегда.
Глава 31
Оуэн почувствовал, как Вирджиния шевельнулась в кольце его рук. Когда же она осторожно высвободилась из его объятий, он не стал ее удерживать. И в комнате тотчас похолодало.
Оуэн неохотно открыл глаза и взглянул на любовницу.
— Становится поздно, — прошептала она.
— Да, знаю.
Приподнявшись на локте, он смотрел, как Вирджиния встает на ноги. Ее волосы, разметавшиеся по плечам, были в ужасном беспорядке, спустившиеся чулки закрутились вокруг лодыжек. Скомканная же сорочка была поднята до самой талии, а лицо и грудь по-прежнему пылали.
Оуэн замер и в восхищении пробормотал:
— У вас восхитительный вид. Так бы и съел. Наверное, у меня разыгрался аппетит.
— Кажется, на кухне остались кексы, — ответила она с серьезнейшим видом. Натянув сорочку на грудь, добавила: — Если, конечно, ваши племянники не съели все до крошки.
Улыбнувшись, Оуэн тоже встал.
— Я имел в виду совсем другое блюдо. Однако становится совсем уж поздно. Вам нужно поспать.
Вирджиния взглянула на висевшие в углу часы:
— Господи, почти два часа ночи! Ваши племянники непременно гадают: что же тут происходит?!
Оуэн застегнул рубашку и ответил:
— Ну, если кто-нибудь из них задаст вопрос — в чем я очень сомневаюсь, — то я скажу, что мы обсуждали наши деда.
— Мне страшно даже представить, что наутро придется смотреть в лицо миссис Крофтон. — Вирджиния нагнулась, чтобы снять чулки. — Мне повезет, если я получу завтрак, прежде чем она сообщит о своем уходе. Она с исключительной терпимостью переносила некоторые странности, которые творились в этом доме. Однако охранники у дома — это уж слишком.
Оуэн принялся надевать брюки.
— Знаете, Вирджиния, не очень-то разумно строить свою жизнь с оглядкой на экономку.
— Я ее не боюсь. — Выпрямившись, Вирджиния шагнула в центр горы, образованной ее нижними юбками. — То есть, собственно говоря… Да, боюсь.
— Почему?
— Неужели не понимаете? Да, конечно, не понимаете. — Вирджиния сунула руки в рукава и занялась крючками корсажа. — Видите ли, если миссис Крофтон вернется в агентство «Биллингз», чтобы взять новое место, она, естественно, сообщит миссис Биллингз о странностях, творящихся в моем доме. А миссис Биллингз всегда заботится о том, чтобы прислуга отправлялась исключительно к респектабельным хозяевам. Подозреваю, что я больше не подхожу под это определение… после всего случившегося в последнее время.
Оуэн обдумывал услышанное, возвращая на место кожаные ножны и застегивая брюки. Покончив с жилетом и надев сапоги, уже полностью одетый, он пересек комнату и стал перед Вирджинией.
— Респектабельность так уж важна для вас? — спросил он.
Она вскинула подбородок:
— Мой отец был джентльменом, который прятал ото всех свою любовницу, зеркальную чтицу. И всю жизнь я ношу на себе пятно незаконного рождения. Как тяжелое бремя, я несу свой дар — вижу в зеркалах страшные или непристойные послеобразы. Но этот дар — совсем не то, чем могла бы похвастать светская леди. Мой способ зарабатывать на жизнь считается в Аркане недостойным, а мой психический талант… — Застегнув последний крючок платья, Вирджиния тихо добавила: — Да, Оуэн. Мне очень важно, чтобы меня считали респектабельной.
Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза:
— Я вырос в семье, в которой не принято забивать себе голову показной респектабельностью. Зато Суитуотеры всегда ценили честь, смелость и силу воли. Эти качества помогли нам выжить. На них и держится единство нашей семьи.
Вирджиния улыбнулась:
— В этом я не сомневаюсь.
— И вы наделены этими качествами, — продолжал Оуэн. — Я доверил бы вам, Вирджиния, свою жизнь и свои тайны.
Она замерла.
— Правда?
— Да, правда. — Он коснулся ее губ легким поцелуем и выпрямился. — Кстати, о фамильных тайнах. Я кое-что уже открыл вам. Таким образом, у меня остается единственный выход.
— Какой же?
— Разумеется, мы должны пожениться.
Она в изумлении раскрыла рот:
— Что?..
— В противном случае мне придется прожить остаток жизни в тревогах — как бы вы не открыли мрачные тайны Суитуотеров другому мужчине.
— Что-о-о..?
— Разумеется, я шучу. Еще не время говорить о нашем браке. Час поздний, а вам нужно выспаться.
Он отпустил ее, поднял с пола свой фрак и направился двери.
— Оуэн, подождите!
— Мы продолжим этот разговор в другое время, — пообещал он. Затем открыл дверь, вышел в темный коридор и невольно улыбнулся, услышав за спиной тихие шаги босых ног.
— Вы не можете так просто сбежать, — громким шепотом проговорила Вирджиния, — Объяснитесь же, сэр.
Распахнув дверь на улицу, Оуэн задержался на пороге ровно настолько, чтобы сорвать с ее губ последний поцелуй.
— Нечего тут объяснять, лучше прямо к делу, — заявил он. — Я прошу вас стать моей женой. Могу лишь надеяться, что вы скажете «да».
— К черту! Оуэн, куда вы?!
Но он уже вышел на ночную улицу. Вирджиния бросилась было вдогонку, однако пришлось отказаться от этой затеи, когда ее босые ноги ступили на холодный камень ступенек. Она со вздохом вернулась в дом.
— Я ухожу, Мэтт, — сказал Оуэн племяннику. — Надеюсь, что вы с Тони будете хорошенько стеречь мисс Дин.
— Да, сэр! — весело откликнулся Мэтт.
— Мистер Суитуотер! — крикнула Вирджиния, стоявшая у открытой двери. — Вы не можете уйти так просто! У меня к вам вопросы!
— В другой раз, мисс Дин, — ответил Оуэн. — Не забудьте запереться на ключ.
Пробормотав что-то неразборчивое себе под нос, Вирджиния захлопнула дверь — куда более энергично, чем следовало бы.
Оуэн услышал скрежет железа о железо — это Вирджиния повернула ключ в замке. И только тогда он сошел вниз, на мостовую.
— Дядя Оуэн? — тихо позвал Мэтт.
Оуэн остановился.
— Да, слушаю.
— Она та самая, правда? Женщина, про которую в нашей семье говорят, что вы ее ждете?