— Роберт исчез, — медленно сказал мистер Фолкон. — Он пропал за три дня до нашего возвращения и даже записки не оставил. Мы думаем, что он отправился морем на Дальний Восток, и мы хотели бы узнать, знаешь ли ты об этом хоть что-нибудь, Люси. Видишь ли, поскольку в Китае сейчас очень неспокойно, мы волнуемся за него.
— Он… он опять поехал в Китай? — Я была потрясена. — Но ведь просто глупо ехать туда сейчас!
Почему вы думаете, что я могу об этом знать, мистер Фолкон? Я ничего о Роберте не знаю с тех пор, как уехала от вас.
— Может быть… ты сможешь пролить свет на одну странную историю. Помнишь Пегги, нашу горничную? Она рассказала, что однажды, когда мы были в Корнуолле, она чистила лампы в спальнях, в том числе и в твоей комнате, Люси. Фитиль в твоей лампе был очень закопчен, и она счистила налет на кусок бумаги, а точнее, на лист из блокнота, который нашла в тумбочке. Когда она закончила чистить лампу, то обнаружила, что произошло нечто странное. Ну, само по себе, ничего странного, но…
— О, Гарри, дорогой, ты не можешь покороче? — перебила его жена, и я впервые за все время, что ее знала, услышала в ее голосе нотку раздражения. Она посмотрела на меня: — Под сажей на бумаге едва заметно проступили некоторые слова, которые, очевидно, были написаны на предыдущем листе.
Я смотрела на нее широко открытыми глазами.
— О! Вы хотите сказать, что это был отпечаток того, что я написала карандашом?
Миссис Фолкон кивнула.
— Да, Пегги сказала, что она разобрала несколько слов, что-то похожее на нож великана и медвежонка. Она была заинтригована и пыталась разобрать что-нибудь еще, пока спускалась по лестнице, здесь она столкнулась с Робертом. Он спросил, что такого интересного она нашла, и Пегги показала ему листок. Он очень разволновался, сказал, что нанесет на листок графит с карандаша, чтобы прочитать все.
— Больше Пегги листок не видела, — сказал мистер Фолкон, беспокойно хмурясь. — На следующий день Роберт уехал в Лондон, предположительно для того, чтобы узнать, каким судном быстрее добраться до Китая. Через два дня он исчез. Мы навели справки в разных компаниях. Ни одно судно не ушло в Китай за последние две недели. Конечно, он мог отправиться первым же удобным рейсом в Бомбей или Сингапур, а там пересесть на другой пароход. Мы предполагаем, что он обнаружил что-то, что проливает свет на эту проклятую загадку.
Миссис Фолкон положила свою руку на мою, в ее прекрасных глазах была тревога.
— Ты знаешь, что было на листке, Люси?
— Там была разгадка, — подавленно ответила я. — Совершенно случайно я нашла ответ на первую часть загадки, все остальное было уже легко. Я записала все в своем блокноте, у меня и сейчас лежит в чемодане этот листок. Я никому об этом не рассказала, но то, что обнаружил Роберт с помощью графитовой пыли — ответ на загадку.
Мистер Фолкон вздохнул.
— Этого мы и боялись. И теперь безрассудный мальчишка снова отправился в Китай искать сокровище. А ведь в любой момент там может вспыхнуть война.
Я прошептала:
— Мне очень жаль. Я бы никогда сознательно не стала подвергать Роберта опасности.
— Люси, дорогая, ты ни в чем не виновата, — быстро сказала миссис Фолкон. Она выпрямилась. — Что ж, по крайней мере, мы знаем, что произошло, Гарри. А это лучше, чем строить догадки.
— Правильно. Нам остается только то, что делают все родители в мире. Волноваться и надеяться, — он криво улыбнулся. — Так ты никому не сказала? Я всегда знал, что у тебя есть здравый смысл, детка. Это проклятое сокровище породило вражду и злобу, которые живут уже более пятидесяти лет. Мы были бы счастливы, если бы оно провалилось в тартарары, я и Тина. Но не Роберт. Для него это способ спасти «Луноловов», и он готов для этого рисковать всем, чем угодно.
Минут через десять они уехали, пообещав мне сообщить, как только узнают что-нибудь о Роберте. Весь день я себе места не находила. Ник пришел домой за несколько минут до полуночи и был удивлен тем, что я еще не сплю. Я ему торопливо рассказала о визите мистера и миссис Фолкон и отдала лист бумаги из конверта, адресованного мистеру Маршу.
— Здесь объяснение, Ник. Извини, если считаешь, что я должна была раньше рассказать. По правде говоря, я не думала об этом с тех пор, как ты привез меня сюда. К тому же я не хотела, чтобы кто-нибудь ехал в Китай в такое время. Это безумие.
Он с любопытством посмотрел на меня, затем сел и принялся изучать то, что я написала. Через несколько минут он взглянул на меня и сказал:
— Как просто, когда кто-нибудь все разложит по полочкам, правда? Как, черт возьми, ты догадалась, Люси?
— Все началось с того, что мы решали анаграммы в «Высоких зарослях», а остальное встало на свои места, потому что я очень хорошо знаю миссию в Цин Кайфенг.
— Ирония судьбы. Ведь все эти годы, пока ты боролась за каждую ложку просяной каши, сокровище спокойно лежало в твоей комнате, — он задумался, потом неожиданно ухмыльнулся. — А теперь отважный Роберт плывет по глубокому синему морю, чтобы добыть сокровище и вырвать «Луноловов» из моих алчных лап. Очень интересно.
Я снова была озадачена, потому что он был в хорошем настроении, хотя мог рассердиться на меня, поэтому я спросила:
— И тебе все равно, что Роберт знает, где искать сокровище, и может добраться до изумрудов?
— Все это часть игры. Ты ведь ему не сказала. Ему просто повезло, — Ник пожал плечами и отдал мне листок. — А теперь марш спать. Уже поздно. Хочешь послушать завтра оперу Гилберта и Сал Ливана?
— О, с удовольствием! А которую?
— «Микадо».
— С Верховным палачом!
— Правильно. А ну-ка, изобрази еще раз эту идиотку Грешем в поезде, когда ты приехала в Англию.
Я хихикнула и попробовала сказать голосом миссис Грешем:
— В конце концов, Китай и Япония — это почти одно и то же. Я в этом уверена.
Ник засмеялся, и в его черных глазах ожили чертики.
— Нет, с самого начала, Люси. Давай. А потом про кошек.
Это был один из хороших моментов моей нынешней жизни, и мне отчаянно хотелось, чтобы он длился дольше. На следующий день Ник купил мне еще одно платье, а вечером мы отправились в театр. Думаю, что мы получили большее удовольствие от оперы, чем кто-либо другой из зрителей, потому что мы все время вспоминали о Грешемах и не могли удержаться от смеха. Потом мы ужинали в ресторане «Савой», и Ник познакомил меня со своими знакомыми — супружеской парой, которая тоже ужинала в этом ресторане. Они были очень приятные люди и наговорили мне комплиментов. Я провела удивительный вечер. Когда кэб подкатил к дому, сердце мое упало. Неужели и сегодня Ник уедет на всю ночь в клуб? Но у него по-прежнему было хорошее настроение. Я принесла ему виски с содовой, прежде чем уйти спать, и он уговорил меня попробовать глоток. Но мне не понравилось.
— Я выкурю сигару перед сном, — сказал он. — А ты иди, Люси. Спокойной ночи! — он наклонился и поцеловал меня в щеку.
В эту ночь, очень тихо, я плакала от счастья, пока не уснула.
Следующие три дня были самыми лучшими с тех пор, как я приехала в дом Ника. Он никогда не был так долго в хорошем настроении, и я начала надеяться, что он излечился и что в конце концов мы заживем нормальной и счастливой жизнью. Потому что за последнее время я вдруг поняла, что хочу, чтобы наш брак был настоящим, чтобы мой муж хотел меня. За то время, что я прожила в Англии, у меня сложилось впечатление, что неприлично молодой женщине так думать. Если это правда, то я рада, что я — другая.
На четвертый день, за завтраком, пока я ходила в кухню за кофе, произошла перемена. Я вошла в столовую и обнаружила его, неподвижно уставившимся на свои руки, лежащие на столе. Губы угрюмо сжаты, на полу — скомканная газета, похоже, он в ярости швырнул ее. Стараясь не показывать своего волнения, я спросила:
— Что-нибудь случилось, Ник?
— А? — он посмотрел на меня так, будто не узнал. — О, не беспокойся, мне больше кофе не нужно. Я ухожу, — он встал и вышел в холл. На мгновение наступила тишина, он, очевидно, снял шляпу с вешалки, затем я услышала, как хлопнула входная дверь. Я устало подняла газету, расправила страницы и аккуратно сложила. Я была жестоко обманута в своих лучших ожиданиях. Весь оставшийся день я безуспешно пыталась понять, как он может так быстро и без всякой причины меняться.