— Ты голубка бе-елая-а,
Сердце мне откро-о-ой! — выводил певец, перебирая струны лютни.
— Хорошо поет, шельмец, — возница покачал головой. — Ты чего сердитая такая? Что Даввед ушел? Так радуйся. Зачем он нужен, дурак и пьяница? И кони его не любили, даром что конюхом звался.
— А нового полюбили уже? — зло спросила циркачка.
— Так а я откудова знаю? — простодушно удивился Клаус. — Я его не видал пока.
— Говорят он с женой.
— Говорят. Вот остановимся в ближайшей деревне, все увидишь.
— Разве мы не в Фагос едем? — удивилась Айла.
— В него, только хозяин распорядился в каждом селе останавливаться, сказал, мало в Майлине заработали.
Девушка вздохнула. Хозяин даже нескольких дней не давал циркачам отдохнуть, скотина жадная, мало того, что в Малине по два представления в день давали, так еще и по деревням колесить придется. Клаус ободряюще похлопал её по плечу.
— Ничего, девочка, это хорошо, когда есть, где выступить, да на кусок хлеба заработать.
К ближайшей деревне подъезжали уже в сумерках, хозяин сразу направился к старосте, пока остальные устраивались на ночлег. Наконец Айла увидала нового конюха. Первым делом обратила внимание на то, как он двигался: легко, мягко, будто кот. Сам высокий, молодой, а волосы седые. Смотрел настороженно, а глаза такие — утонуть в них хотелось. Он споро распряг и стреножил лошадей, задал им овса, сразу видно было — хорошо дело знал. Под рубашкой угадывались красивые перекаты мышц. Она поняла, почему Филпа на него запала. Интересно было бы на его жену посмотреть, какая она из себя, раз такого мужика заполучила? Глядишь, при возможности они с Филпой на пару её отодвинут.
Следующим утром на поляне с самой рани принялись устанавливать помост и столбы, натягивать канат между ними. Клаус пошел на речку, выкупал и расчесал своего медведя. Бьёрн мотал мохнатой головой, разбрызгивая воду с шерсти и недовольно ревел, потом затих, только вздыхал, смирившись. Она латала свое яркое трико для выступления, когда прибежала Филпа.
— Хозяин сказал, что мы не будем торопиться в Фагос до середины весны. Герцог Остергам запретил веселиться, пока у него траур по жене. Почти месяц будем по сёлам колесить! — радостно сообщила она.
— Не радуйся, новенький на тебя и не глянет! Мой будет! — осадила её Айла.
— Это мы еще посмотрим! — весело ответила подруга.
Вечером, во время выступления, они впервые увидели жену нового конюха. Молоденькая, совсем девчонка, за нею по пятам ходила кошка, как приклеенная. Она с каким-то детским восторгом смотрела на их нехитрое представление, наивно веря во все, что говорил, объявляя номера, хозяин. Такую потеснить на супружеском ложе пара пустяков, даже и не интересно совсем. Осталось только посмотреть, кто первой это сделает, Айла или Филпа.
Заранее разузнав, в каком фургоне они едут, девушки бросили между собой жребий, Айла осталась женой нового конюха, Филпа же увлекла его за собой, под предлогом, что конь захромал.
— Правда, что все цирковые рождаются на манеже и на манеже умирают? — спросила девчонка, как только они остались в фургоне одни.
— В основном чаще умирают, — нехотя ответила Айла.
— Почему? Среди вас мало стариков…
— Потому, что не доживают до старости.
Айла не любила говорить об этом.
Девушка это поняла и перевела разговор.
— Как тебя зовут? Мы так и не познакомились. Меня Урсула зовут, а тебя я уже знаю. — Она улыбнулась искренне и открыто, будто солнце выглянуло. — Скажи, сложно предметы разные подкидывать и ловить?
Айла невольно улыбнулась в ответ и неожиданно для себя предложила:
— Хочешь научу?
Девушка с радостью согласилась. Циркачка принесла мягкие тряпичные шарики, на которых начинают учиться дети, и показала, с чего начинать. Она оказалась способной ученицей и к концу дня довольно бойко подкидывала сразу три шарика. Пришел конюх, Урсула радостно улыбнулась ему.
— Аск, смотри, как я умею! Меня Айла научила.
Он с легкой улыбкой посмотрел на её умение, и в этом взгляде было столько тепла, что Айле стало понятно: ни Филпе, ни ей даже не стоит пытаться затащить его к себе. Она тихо удалилась в свой фургон. Напарница уже была там.
— Можешь злорадствовать, ничего не получилось. Пока. — Сердито произнесла она. — Завтра твоя очередь.
— Я не буду соревноваться, — ответила Айла. — У них без нас все решено.
— На тебя не похоже. — Филпа недоверчиво посмотрела на неё. — Я тебе не верю, ты что-то задумала.
— Думай, что хочешь.
Полог фургона резко отдернули.
— Вы еще здесь? — злобно рыкнул хозяин. — Мерзавки! Бездельницы! Живо одевайтесь и на площадь! Представление ждать не будет!