Следующее, что Роман помнил - он вдруг оказался в скафандре на поверхности астероида. Освещение от звезды было хорошим, и он отчетливо видел ребят, которые шли цепью впереди: Рихард возился с установкой широкополосного передатчика; Андрей и Аллан уже доставали щупы, чтобы исследовать вулканический кратер, а Томас пытался отмотать побольше полиплексового провода. В трескучем ухе шлемофона были слышны переговоры Этруса и Апрекяна, которые о чём-то спорили. Кажется... о навигации, да. Что-то о неверных координатах. Шум мешал расслышать отчётливее слова друзей. Он всё нарастал, будто из пустоты эфира поднималась волна треска, не похожего ни на отголоски спутников, ни на космические помехи... Несколько мгновений Роман не понимал, что это, пытался определить причину, и внезапно... он понял.
Это мгновение, такое яркое в его голове, могло длиться бесконечно долго, но всё заканчивалось на нём. Роман Евгеньевич отчётливо помнил, как у него вдруг перехватило дыхание от осознания происходящего. Каждая мышца тела, словно по приказу невидимого военачальника, сократилась и скрутила тело в твёрдый жгут, неспособный пошевелиться. Веки перестали мигать перед зрачками и глаза будто остекленели, всматриваясь в чёрную пустоту...
В тот день Роман Евгеньевич ослеп - ему обожгло лицо и глаза вспышкой света: на астероиде произошёл выброс раскалённого вулканического газа... Только Роман из всей группы понял, ЧТО к ним приближается из-под земли, поскольку в его шлемофоне были встроены чувствительные геодезические датчики. Но он не успел предупредить остальных.
Выжили четверо из семи, однако, судя по медицинским прогнозам, в скором времени все четверо должны были присоединиться к менее удачливой части группы. Никому - даже Роману, который стоял дальше всех от кратера - не удалось избежать смертельной дозы радиоактивного облучения. Костный мозг разведчиков перестал вырабатывать кровяные тельца, а это означало неминуемую смерть в течение двух-трех месяцев. Рихард Зейнер, которого вырезали из оплавленного скафандра без кожи на спине, таял на глазах; у Кости Этруса под действием сильного электромагнитного излучения отказало сердце, а искусственный имплантат отторгался организм из-за недостаточности крови; Нави Апрекян потерял обе ноги, и вовсе не приходил в себя из комы. Лечения не существовало - труды врачей были так же напрасны, как черпание воды ситом. Если бы не вмешательство Картранского, едва ли что-то смогло бы спасти разведчиков группы Ушкова.
Олег Павлович Картранский - бывший опекун Романа Прахова - служил Распределяющим в Управлении Космического Флота. Его отдел занималось анализом дефицита трудоресурсов колоний, и снабжал отдалённые миры свободными кадрами. Под началом Картранского работало несколько тысяч сотрудников-аналитиков и добрая сотня офисов, разбросанных по всей Галактике - за годы работы он приобрёл множество ценных знакомств в таких областях, которые простым смертным были просто недоступны: например, в сфере экспериментальной военной технологии. Какими-то немыслимыми путями Олег Павлович сумел добиться для своих ребят статуса добровольных подопытных с полным допуском к секретным материалам, и космонавтов срочным рейсом доставили на Землю в закрытый военный городок Шима Анубис, где им предстояло провести несколько месяцев в качестве лабораторных крыс.
Учёные Шима Анубис были только рады настоящим человеческим образцам, готовым на всё. Не заботясь о последствиях и не тратя времени даром, они принялись щоденно экспериментировать на пострадавших, пока те ещё были живы. Метод лечения сменялся методом, одно лекарство другим. Результаты экспериментов тщательно фиксировались - для потомков. Всё это больше напоминало развлечение кучки вивисекционистов, чем помощь пострадавшим... Но вот однажды эскулапы добрались до экспериментальной сыворотки, которая неожиданно дала положительный результат. Случайность - подопытные могли никогда не дождаться такого поворота фортуны, и сгинуть на лабораторных столах! Но, видно, не судьба.