Как только угроза жизни была устранена, а неизлечимый прежде недуг побеждён - четверых мучеников отправили в лучший медицинский госпиталь на Луне, где им предстояло пройти длительную терапию по восстановлению конечностей, кожных покровов и всего остального. К тому моменту ребята уже медленно сходили с ума от постоянных процедур и переездов. А Роман Евгеньевич всё ещё был слеп на оба глаза, хотя сетчатка его глаз восстановилась практически сразу, а зрительные нервы работали исправно. Врачи полагали, что проблема была не физическая: якобы Роману не давало покоя чувство вины за смерть товарищей, и его мозг попросту отказывался воспринимать наружные сигналы. Прахов не хотел соглашаться с этим - он не чувствовал вины. Разведчики погибли не по его указке, не он высадил их на горячем астероиде, чтобы проводить исследования, не он снабдил геодезическими датчиками только один шлем! Всё это было чередой непредсказуемых ошибок и случайностей, которые привели к трагедии. Что-то другое не давало ему покоя, что-то другое заставляло вновь и вновь совершать Полное Погружение, чтобы ещё раз пережить неминуемый момент гибели товарищей... Белое пятно в его памяти. Отрезок времени между началом полёта и его трагическим концом.
Роман Евгеньевич не раз спрашивал у своих покалеченных друзей, помнят ли они, как оказались на краю расщелины кратера, и те отвечали, что да, несомненно. Но каждый раз их воспоминания обрастали всё новыми подробностями, которые часто противоречили тому, что было сказано ранее. Поначалу Прахов списывал такое разночтение на травмы и шок, но чем лучше проходило лечение космонавтов, тем резче проступала очевидная несуразица в их воспоминаниях. И вернее всего это объяснялось посторонним вмешательством в память: кто-то стер несколько часов из жизни космонавтов, и заменил их другими воспоминаниями. Эта догадка - невероятная, почти невозможная! - не давала Прахову покоя. Роман Евгеньевич засыпал и просыпался с мыслью, что кто-то посторонний повинен в случившемся, и если хорошенько напрячься, если сделать всё правильно, можно выудить его лицо из разрушенных катакомб воспоминаний...
Разведчики провели в лунном госпитале несколько месяцев, восстанавливая здоровье. В конце концов, большинство из них почувствовали себя достаточно уверенными, чтобы покинуть стены лечебницы и «вернуться в строй». Все, за исключением слепого Романа Евгеньевича. Прахов закрылся в себе: отказался принимать врачей и посетителей, принялся часами медитировать в парниковом саду и перестал разговаривать - даже друзья разведчики не смогли достучаться до него и были вынуждены отступить... Ситуация явно складывалась не в пользу Прахова: врачи начали подумывать о том, чтобы перевести разведчика в психо-неврологический диспансер на Земле, где ему обеспечили бы должный уход. Накануне перевода дежурный врач сообщил Роману Евгеньевичу, что его ждёт путешествие на Землю - это была последняя попытка добиться ответной реакции от космонавта. Не обнаружив никакого отклика, доктор, наконец, оставил своего «безнадежного» пациента в покое.
И именно в тот вечер Роман увидел.
Всё было как всегда: сборочный зал Архимеда Галло, посадка в шатл, шутка Андрея про сон... Но следом Роман Евгеньевич оказался не на поверхности астероида - он проснулся в геленосном кресле от мощного толчка. Шатл трясло, как на американских горках, навигационная аппаратура мигала всеми цветами радуги, и Андрей Ушков напрасно пытался что-то с ней сделать. Прахов огляделся: остальные члены команды спали, но уже на грани сновидений - жёсткие толчки разрывали контакт с электрическим сном. Наконец, в кресле напротив проснулся Том Вэллхауэр и посмотрел Роману прямо в глаза. Должно быть, что-то в лице Прахова заставило Томаса улыбнуться, и он бодро подмигнул самому юному члену группы, быстро поднявшись из кресла и присоединяясь к Ушкову.
«Что происходит?»- послышался сзади хриплый голос Кости Этруса.
«Сильное магнитное излучение»,- буднично ответил Ушков, хотя как можно было оставаться спокойным в такой ситуации?!- «Советую всем, кто проснулся, быстро лечь обратно в геленосные кресла, посадка будет не из приятных».