Роман Евгеньевич с удивлением выглянул из-за кресла и увидел несущуюся прямо на них поверхность астероида.
«Тебе же сказали, живо в анабиоз!»- с нервной улыбкой рявкнул Томас и толкнул Прахова в анабиотический гель.
Толчок был потрясающей силы. Прахов лежал с закрытыми глазами, и помнил только ощущения, но этого было достаточно, потому что внезапно понять, какой длины у тебя позвоночник, и где он находится, когда ты обычно даже не думаешь о его существовании - это довольно неприятно. Казалось, всё вокруг разваливается; металл отвратительно скрипел и рвался; в кресло Прахова ударила мощная струя 320-градусного пара из разорвавшейся трубы, и если бы не гель, Романа вплавило бы в скафандр. Когда он осмелился открыть глаза, давление в трубе уже иссякло, но из-за разорванных проводов и оголённых энергопитателей шатл выглядел сквозь зеленоватую толщу геля как искрящаяся ёлка. Впереди мелькнула тень, и кто-то прошёл к навигационной панели. Роман вынырнул из геля и узнал Нави Апрекяна, тот стоя пытался сбалансировать внутренние показатели шатла. В кресле рядом сидел Андрей Ушков, странно свесив голову на плечо.
Кто-то ещё прошёл к навигационной панели и тронул Ушкова, но то даже не пошевелился.
«Андрей...,»- сдавленно прозвучал в шлемофоне голос Этруса. Костя быстро взял себя в руки и принялся о чём-то спорить с Апрекяном.
«... неверные координаты. Это неверные координаты! Мы просто не на том астероиде! Разве ты не видишь?!»
«Нет, мы там!».
«Господи, тогда откуда здесь станция, объясни мне?! Мы едва не врезались в купол!»
«Костя, это верные координаты! Это тот астероид, и я не знаю, откуда здесь взялась эта чёртова станция!»
«Где мы?»- наконец обрёл голос Роман Евгеньевич, поднимаясь из кресла. Система вакуумной очистки его камеры вышла из строя, и липкие ошмётки геля пришлось стряхивать со скафандра руками.
Этрус отступил в сторону, пропуская Романа, и сквозь треснувший обзорный щит Прахов увидел металлические шпили антенн, поднимавшиеся из горной породы. Поблизости сверкал кубическими гранями полиплексовый купол - должно быть, оранжерея.
«Станция... но откуда?»
Друзья промолчали, и Роман Евгеньевич перестал задавать вопросы - вместо этого он прошёл назад, чтобы помочь Рихарду и Аллану подняться из геленосных кресел. Керц оказался серьёзно ранен: похоже, его позвоночник не выдержал удара шатла о поверхность астероида, и теперь Аллан мог только лежать в анабиотическом геле - его состояние ухудшалось с каждой минутой. Сразу два члена группы вышли из строя, и один из них уже навсегда... Настроение разведчиков было крайне подавленным, а состояние шатла не способствовало его улучшению: связь не работала, двери оказались намертво заблокированы, система жизнеобеспечения едва держалась, а кислород давно испарился сквозь разрывы обшивки - у космонавтов оставался только запас воздуха СЭНов (скафандров экстренного назначения). Конечно, они ждали, что персонал станции заметил их фееричное падение и уже готовит спасательную группу, но ребята со станции, почему-то, не особенно торопились... Только спустя два часа, наконец, рядом с одной из антенн появились две человеческие фигурки в скафандрах. Они двигались на удивление быстро, должно быть, благодаря необычной конструкции их СЭНов - Роман Евгеньевич ещё не встречал таких. Этрус попытался поймать частоту переговоров спасательной группы, но складывалось впечатление, будто те двое намеренно хранили радиомолчание, и даже не пытались отвечать на запросы попавших в ловушку разведчиков. Вскоре за стенами шатла послышался мерный стук аппаратуры, а затем шипение плазменной резки - спасатели вырезали загерметезированный люк вместе со стеной. Как только металл провалился наружу, разведчики попытались выбраться на поверхность: Нави Апрекян первый подошёл к отверстию, но проход загородили двое в странных скафандрах - их шлемы были затемнены, и они всё ещё не отвечали на попытки разведчиков заговорить. Нави протянул руку к одному из них, чтобы похлопать по плечу, но в тот же момент космонавт махнул всё ещё включенной плазменной резкой, и ноги Апрекяна подломились - он рухнул на пол, громко крича от ужаса и боли. Второй космонавт вскинул руку с лазерным пистолетом, и шатл озарила вспышка - мишенью был Этрус, но Рихард успел загородить его, и принял широкополосный удар лазера в спину. Немного заторможенный от шока, Роман схватил какой-то обломок трубы и бросился друзьям на помощь, да только не успел ничего сделать: Томас оттолкнул Прахова, а сам прыгнул вперёд и повалил космонавта с плазменной резкой. Завязалась отчаянная борьба: Томас оказывался то сверху, то снизу, пытаясь в клубах пыли высвободиться из мёртвого захвата неизвестного противника, и это несколько мгновений спасало разведчика от лазерного выстрела - второй нападавший невозмутимо стоял рядом и поводил дулом из стороны в сторону, ловя Томаса «на мушку». Прахов же отчаянно пытался высвободиться из сети проводов, в которые угодил из-за резкого толчка Вэллхауэра. Он барахтался в проводах, с ужасом понимая, что если не успеет помочь, великан Томас может проиграть этот раунд. И в тот самый момент, когда Роман Евгеньевич почти оказался на ногах и уже подбирал обломок трубы, Вэллхауэр сделал обманный маневр и резким движением руки сломал противнику шею. Спустя мгновение Томас был мертв - суженный выстрел лазера пробил огромную дыру в его спине. Следом прицел метнулся к Прахову, и Роман оказался лицом к лицу со своей смертью: у него вдруг перехватило дыхание от осознания происходящего; каждая мышца тела, словно по приказу невидимого военачальника, сократилась и скрутила тело в твёрдый жгут, неспособный пошевелиться. Веки перестали мигать перед зрачками, глаза будто остекленели, всматриваясь в чёрную пустоту затемненного шлема... За вспышкой последовало забвение, а потом слепое пробуждение в госпитале станции Архимед Галло. И когда он очнулся там, в его голове не было воспоминаний, о том, как на самом деле погибли его друзья.