И как волна поднялись откуда-то из вселенной ее двадцатилетней души протест и раздражение молодого тела, запертого в каменном доме и в каменном городе, когда нужно быть на воле и рождаться вместе с новой весной, а не слушаться и не слушать Зинаиду с ее тысячью формул, которым не надо ни весны, ни жизни… И глядя в упор на Зинаиду своими косящими от страсти глазами, Аня беззвучно сказала:
— Молчи, горбушка, отменить бы лучше тебя.
Но Зинаида Васильевна, конечно, не слышала ее слов и продолжала консультацию своим красивым поставленным голосом.