– Никогда не бывает слишком поздно. Так что ты сказал Зину?
– Он думал, что я злюсь на него за то, что он бросил вас и остался. Это не так, Хейл, я клянусь. Зин просто невероятно уязвим, и теперь его чувство вины оживает в кошмарах каждую ночь, не давая ему спать, а я не могу изменить свою суть. Я поклялся в верности вам и Индране, и я буду следовать этой клятве до самого конца. Если что-то случится со мной, так тому и быть. Но я не хочу утащить и его за собой. – Следующие слова Эммори процедил сквозь стиснутые зубы словно нехотя. – Зин чуть не умер вместе со мной. Мы всегда знали, что так будет, но…
– Он умирал… – пробормотала я, вспоминая слова Хенны в медицинском отсеке и собственное вязкое отчаяние.
– Не то чтобы я не желал столь крепких уз с Зином. Наша связь – самое ценное и дорогое, что есть у меня в жизни.
– Ты ведь рассказал ему все точно так, как сейчас мне, да?
– Пожалуй, не совсем…
– Иди и извинись перед ним! – приказала я. – Не пытайся ничего объяснить, просто скажи, что сожалеешь. Он простит тебя.
Эммори кивнул, и на некоторое время мы погрузились в молчание. Образ мертвого экама, лежащего на полу корабля Хао, подтолкнул панику обратно к моей глотке и лишил меня воздуха.
– Эмми, – позвала я, зная, что мой голос предательски дрожит, – что чувствуешь, когда умираешь?
Мой взгляд застыл на стальной стене впереди, и я даже не пыталась посмотреть на экама. Он молчал так долго, что я уже решила, что ответа не последует.
– Ничего, ваше величество, – ответил Эммори. Затем, после паузы, он добавил, тщательно подбирая слова: – Я ушел, но не до конца. Все, что я ощущал, – это наша с Зином связь, которая натягивалась, как резинка, и таяла. А потом все вернулось.
Подойдя ближе, он коснулся рукавом моего рукава и проговорил:
– Процесс, надо сказать, более чем неприятный. Фазе думает, что только наша связь и позволила ей вернуть меня обратно.
А вот теперь я посмотрела на своего экама, удивившись эмоциям, которые уловила в его голосе. Эммори уставился в стену с абсолютно беспристрастным лицом, но из глаз его текли слезы.
– Может, она и вернула меня к жизни. Но именно Зин меня спас.
– Я должна ему больше, чем думала, – прошептала я, накрывая своей рукой руку Эммори. – Все-таки очень здорово, что ты не умер.
– Я тоже рад, ваше величество.
Глава 3
Когда минометный обстрел закончился, я вернулась в свои покои и продолжила начатое: анализ личности Уилсона по тем крупицам фактов, которыми я располагала. К слову, в досье информация о нем была скудной и по большей части бесполезной. Левша, никаких особых примет, которые могут помочь идентифицировать его. Бьюсь об заклад, он прибег к помощи визуальной трансформации внешности, возможно, не менее подробной и глубокой, чем я. Мне было любопытно, мог ли он измениться еще раз, или застрял в нынешнем теле так же, как и я.
Перед тем как открыть письмо от Хао с отчетом о недавнем звонке, я подошла к бару, налила себе виски и сделала добротный глоток. К сообщению была прикреплена видеозапись, и я почувствовала дрожь в руках, держащих стакан, пока просматривала кадры из Шанхайского порта, на которых мы с Портисом прогуливаемся среди толпы. Мемз и Пип помахали нам на прощание и скрылись среди снующих туда-сюда людей. Сцена переключилась на съемку с другого ракурса, и я в ярости вцепилась в стакан. Передо мной на секунду появилось лицо Уилсона, стоящего в тени неподалеку. Навигатор моего корабля – Мемз, предавшая меня, – оглянулась, кивком головы указала Пипу на торговца рядом и скрылась вместе с убийцей. Я знала, что она меня сдала, и догадывалась, что Уилсон использовал людный Шанхайский порт как точку коммуникации, но мой желудок предательски сжался, когда я увидела визуальное подтверждение своих подозрений. Записка от Хао была короткой: «Мой контакт сообщил о поджоге клиники модцентра, который ты посещала в Нью-Дели. Согласно полицейским отчетам, пожар случился за шесть стандартных месяцев до того, как твои ищейки притащили тебя домой».
– Любим зажечь, значит… – пробормотала я.
– Ваше величество?
Я подняла голову и увидела сержанта Фазе Терасс – фарианку, которая вернула Эммори с того света на Красном Утесе. Она куталась в серые одежды, видимо, имитирующие фарианскую тюремную робу, а ее ладони были надежно укрыты длинными рукавами. Она поклонилась, встряхивая рыжими кудряшками.
– Как ты, Фазе? – Я отставила стакан и подошла к ней, чтобы прикоснуться лбом к ее лбу.
– Жива, – ответила она, повторяя наш традиционный диалог, происходивший каждый раз с тех пор, как я предотвратила ее суицид.