Я не мог поверить в ее виновность. Даже если предположить, что она хотела вернуть наши отношения и искренне заблуждалась в том, что это возможно, это же не может быть мотивом для такого, безумного по своей жестокости, поступка?! Да и какие у нее могли быть заблуждения в отношении меня? Ведь я же категорично заявил, что не хочу быть с ней. Быть вместе, это ведь всегда выбор двоих. И какой бы выбор не сделала она, я выбрал другую. Скорее всего, это, все-таки, нелепое, случайное, роковое совпадение, и не Белиндаэль, а кто-то другой покушался на жизнь Эли.
Но я решил, что должен исключить всякие сомнения. И прежде чем разыскивать и проверять каждого воина, купившего или продававшего яд Свирепого Аспида, на третий день моих поисков, вечером, я отправился в дом Белиндаэли.
Активировав сигнал посетителя, я стоял у калитки в сад и равнодушно рассматривал дом, который когда-то был моим. Я и тогда-то не был к нему привязан, а сейчас и подавно. То время казалось мне теперь таким далеким, пережитые в нем страсти наивными, проблемы надуманными. Только рядом с Эли я познал, что женщина может вызывать не только сексуальное влечение, зачастую удерживая этим мужчину крепче канатов. Но, оказывается, во власти женщины вызвать в мужчине и всю возможную глубину душевной привязанности, безоговорочного доверия, искреннего уважения, желания заботиться и ставить ее интересы выше своих собственных.
Белиндаэль, выйдя из дома, направилась к калитке, и увидев меня заспешила ко мне. Открыв калитку, с искренней, радостной улыбкой заглядывая мне в глаза, сказала:
— Я надеялась, что ты все-таки откликнешься на мои слова, и поймешь, что первая любовь никогда не бывает бывшей.
— Пригласишь на бокал вина? — спросил я ее, улыбнувшись в ответ, хоть на сердце и лежал тяжелый камень сомнений и подозрений.
Мы, с бокалами вина, сели в кресла около редко разжигаемого камина. Белиндаэль что-то сладкоголосо щебетала. Я, не слушая ее, прикидывал, как буду оправдываться в своих противоправных действиях и перед самой Белиндаэлью, и неизбежным судом Совета Старейшин, если, в итоге, выяснится невиновность Белиндаэли. И все же, я не испытывал никаких мучительных угрызений совести и никакого страха перед возможным наказанием. Ради безопасности моей Малышки я готов на все, а сейчас ни одного другого подозреваемого у меня нет. Оправдаюсь как-нибудь и буду искать убийцу дальше. И если понадобится, взломаю Ментальный щит не только Белиндаэли, но и всех, кто попадет под подозрение.
— …говорят, твоя гномка все еще жива, но спасти ее не может даже Пионарэль, — услышал я слова Белиндаэли, и стряхнул задумчивое оцепенение.
— Да, — согласно кивнул я, внимательно посмотрев ей в глаза и следя за ее реакцией. Я не столько увидел, сколько ментально почувствовал секундное торжество, промелькнувшее в ее взгляде. Или показалось?
— Не знаю, как тебе помочь и утешить, — поставив бокал вина на пол, встав с кресла, пересаживаясь ко мне на колени и обнимая за шею, прошептала она мне в губы. — Возможно, я могу ее заменить?
Обняв ее и прижав к груди, я мягко накрыл ее губы своими. Она развернулась на моих коленях, обхватив меня бедрами и нетерпеливо заерзала. Я углубил поцелуй, лаская языком ее маленький рот. Белиндаэль, издав довольный стон, положив свою руку на мою грудь, и проведя ею вниз, запустила ее в мои штаны, убеждаясь в наличии естественной мужской реакции.
— И я хочу тебя, — прервав поцелуй, хриплым, от волнения и нетерпеливого желания, голосом сказала она.
Положив свою ладонь на ее теплый, нежный, шелковисто-гладкий затылок, я зафиксировал ее голову. Другой рукой крепко обнял, удерживая ее тело неподвижно. Прервав поцелуй, прижался к ее лбу своим, закрыл глаза и рванулся в ее сознание.
Она, быстро поняв, что происходит, попыталась вырваться, одновременно ставя Ментальный щит. И когда ей это не удалось, призвала свой Дар Огня. Но я не дал ей возможности сформировать фаербол, блокируя ей доступ к этой стихии. Тогда, она снова бросила все свои силы на возведение Ментального щита. Лучше бы она этого не делала. Ломая его, я краем сознания, отстраненно, слышал ее крик боли. Но мне было не до этого, я искал. Искал ее мысли, чувства и воспоминания, связанные со мной и Эли. А найдя, ужаснулся увиденному.
…Все эти долгие годы, что мы были врозь, Белиндаэль часто вспоминала меня, всегда с чувством удовлетворения отмечая, что я все еще один, и у меня нет постоянной пары. Она была искренне убеждена, что это потому, что я до сих пор люблю ее. И никакая другая женщина не может мне ее заменить. Это тешило ее самолюбие, повышало самооценку, порождало чувство превосходства над другими, удовлетворяло ее эго, добавляло эмоциональную остроту в ее жизнь.