— Нет, — ответил я, понимая, как много зависит от моего ответа. Девчонка-то жалостливая идеалистка, ясно, что не только о нас с Хоркисом беспокоится. — Мне нет до вас дела. Мы просто уйдем. Но рабами твоего отца в любом случае не станем и под страхом смерти, только тогда уже разговор будет другим.
Она надолго задумалась. А я затаил дыхание, боясь спугнуть замаячившую надежду.
— Ладно. Я постараюсь помочь. Найти и взять кристалл я, может быть, и смогу, — согласилась она. — По крайней мере, попробую. Ночью, когда Повелитель будет спать, тихо проберусь к нему в комнату. Днем он все время или в приемной, или в своей комнате. Незаметно мимо не пройти.
— А скоро ночь? — уточнил я.
— Скоро, сейчас уже поздний вечер.
Зная корыстную гномью натуру, спросил:
— Что ты попросишь у нас взамен кристалла?
— Лично мне ничего не надо, — ответила она не задумываясь, — Знаю, что попрошу слишком много, после того как с вами так подло поступили. Но все же, пожалуйста, выведите оставшихся в живых гномов отсюда в другое поселение, иначе все они тут погибнут.
— Твой отец не позволит увести отсюда гномов, — не стал я давать невыполнимых обещаний. — Он предпочтет погибнуть вместе с сородичами, но не потерять свою власть. Он не хочет быть зависим от другого Повелителя.
— Ну, а вы предоставьте гномам выбор, объясните, что, либо они останутся со своим Повелителем и погибнут, либо уйдут вместе с вами.
Да, видно, что она сидит в изоляции и, действительно, плохо представляет, что происходит за стенами.
— Вряд ли нам дадут такую возможность. Но, обещаю попробовать. А сама-то ты с нами пойдешь?
— Я бы очень хотела. Интересно посмотреть, как живут гномы. Но, во-первых, меня-то уж точно отец ни за что не отпустит. Во-вторых, я и сама не решусь. Ведь я так уродлива, что никто не захочет находиться рядом со мной. Боюсь, я не выдержу брезгливых шараханий от меня, злых насмешек и постоянного пренебрежительного тыканья в меня пальцем.
— Если тебе удастся достать кристалл, и мы отсюда выберемся, то я что-нибудь придумаю, чтобы помочь тебе и не позволю обидеть, — серьезно пообещал я.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом, поблагодарила она. — Я постараюсь раздобыть кристалл, а что будет дальше, посмотрим по обстоятельствам. До встречи, — попрощалась она.
Да, занятная девчонка. При таком отце, при том образе жизни, что она ведет и при таком к ней отношении со стороны ближайшего окружения, она должна быть тихой, послушной, забитой, нерешительной. А вот, поди ж ты, она, наоборот, решительная, смелая, даже дерзкая, и не озлобилась на окружающих, а, искренне беспокоится о них. Удивительно.
Гномка ушла, а нам с Хоркисом ничего не осталось, как только ждать и надеяться. Либо на помощь Эли, либо на хоть какое-то изменение ситуации, которым можно было бы воспользоваться. Даже без магии и без оружия, которое у нас отобрали, мы оба сильные, умелые воины. Лишь бы цепи снять, от которых затекло и одеревенело все тело, а их тяжесть давила на сердце.
Сквозь дремоту, вызванную тишиной, темнотой и бездеятельным неподвижным ожиданием, я слышал, как страдает Хоркис. Ему было не лучше, чем мне. Очень сильный физически, всегда активный, сейчас он без конца ворочался, позвякивая цепями, и сквозь зубы шипел:
— … трах! вот только доберусь до этого Повелителя… своими руками задушу, гада… но предварительно ноги и руки оторву… нет, вначале вырву глаза и язык… Александрэль, как думаешь выбираться отсюда? Ты же в самом деле не рассчитываешь, что эта пигалица принесет тебе кристалл?
— Не волнуйся, Хоркис. Конечно, я не рассчитываю на нее. Если ничего не произойдет раньше, я жду, когда Нил сочтет, что мы достаточно обессилили, и начнет с нами переговоры. Мы продемонстрируем ему крайнюю слабость и, поторговавшись для отвода глаз, якобы, согласимся на все его условия. Действовать начнем, как только с нас снимут цепи.
Время шло, а к нам никто не приходил.
Все чувства взвыли от ощущения опасности, когда мы почувствовали серию слабых подземных толчков. Если сейчас тряхнет как следует, нас раздавит, не оставив мокрого места.
Невозможность что-либо предпринять, когда я без магии, скован цепями по рукам и ногам, рождала панику, заставляя сердце застучать в бешенном ритме. И, как подтверждение этих панических мыслей, страшный гул и треск, совпавший с сильным толчком землетрясения, раздался где-то совсем рядом. Грохот воды, мощной волной ударившейся о стены основной пещеры, сказал мне о том, что большой обломок каменной породы упал в озеро.