В возникшей тишине я про себя повторил Пророчество, чтобы лучше запомнить. К Пророчеству нельзя относиться легкомысленно. Это судьба дает подсказку, своим редким избранникам.
Гномы же, изменились в лице. Кто-то из них присел где стоял, кто-то схватился за грудь, кто-то охнул. Красноватая кожа гномов приобрела сероватый оттенок. Но то, что касается гномов, меня мало волновало. Гораздо больше меня тревожило то, что было сказано в конце Пророчества.
— Александрэль, для этого Мира — Чужая, это я, случайно попавшая сюда, — привлекала мое внимание Еваниэль. — Значит, что бы ни случилось, я сумею тебе помочь. Помни об этом! — и, повернувшись лицом к Тору, добавила: — А что относится к гномам, я уверена, Александрэль сможет помочь вам. Так что, не переживайте раньше времени. Тем более, что Пророчество — это не буквальное изложение будущих событий, а иносказательное.
Тем временем ко мне подошла Алинаэль, обняв, прижалась щекой к моему плечу, и с тяжелым вздохом, тихим голосом полным сочувствия, прошептала:
— Бесполезно пытаться обмануть Пророчество. Знаю это на собственном опыте. Если ты не пойдешь в Гномьи Горы сейчас, то все равно обстоятельства вынудят тебя оказаться там, в скором времени. От судьбы не уйдешь, в этой истине у меня нет сомнений.
Но я и не думал отказываться от задуманного, никакое Пророчество не остановит меня. И все же, находясь под впечатлением этого мрачного предсказания, мы как-то скомкано и невесело простились друг с другом, и двинулись в путь.
Гномы сразу же, как только мы оказались в их компании, как всегда переиначили мое и орка имена, на свой манер. Я стал — Лек, Хоркис — Хор. Почти все гномы, пришедшие в этот раз к эльфам в Лес, были мне знакомы. Они принадлежали к той группе, которая знает эльфийский язык, неплохо переносит дневной свет и уже неоднократно наведывалась в Эльфийский Лес с торговыми караванами. Мое внимание привлек только Повелитель Тор, которого я, до этого, коротко видел всего трижды, во время его давних визитов к нам.
Передо мной был еще не старый, но близкий к этому, гном. Было непонятно, что общего может быть у него с моей матерью. Несмотря на их одинаковый возраст, Еваниэль молодая и красивая женщина, а во всем облике Тора ощущались прожитые годы, хоть к нему и применялась неоднократно Целительская магия эльфов. В отличие от нас, эльфов, не стареющих внешне до самой смерти, немагические расы — и орки, и гномы, постепенно с годами состариваются. Их тела частично теряют мышечную массу, а значит, силу и выносливость. Стираются суставы, изменяется походка. Кожа утрачивает упругость, возникают морщины, в волосах появляется седина, черты лица теряют четкость, как бы оплывая и лишаясь внешней привлекательности. Орки, правда, почти никогда не доживают до такого состояния и в силу своей воинственности погибают раньше от ран и травм. А вот среди гномов встречаются и старики, совершенно чуждое эльфам явление. Невольно ужаснешься и посочувствуешь им. Хвала Небесам, что мне не придется такое испытать на себе.
На колесах, мы быстро добрались до Переправы. Пролив Океана преодолели на громадном стационарном плоту, перемещающемся вдоль канатов протянутых между берегами. Когда-то, переправа на тот берег осуществлялась небольшими весельными плотами, которыми управляли эльфы, помогая себе магией. Потом, эту утомительную работу взяли на себя шестнадцать гномов, помогая перетягивать с берега на берег большой плот, используя мускульную силу. Теперь, это неплохо оплачиваемое занятие выполняет четверка орков, используя лебедки, сделанные гномами. А магия эльфов, позволяет канатам, перекинутым от одного берега до другого на огромное расстояние, не провисать, быть прочными и долго служить.
Оказавшись на берегу гномьего материка, я с интересом смотрел вокруг. Гномья местность мне не пришлась по душе, но произвела большое впечатление своей монументальной, безжизненной, суровой красотой. Вдалеке видны высокие пики заснеженных вершин, уходящих в небо. Скудная, малорослая растительность в предгорьях. Голая каменистость на высоте. Бедный, убогий животный мир. Днем, палящие лучи солнц, от которых не спрячешься под кронами деревьев. Труднопереносимый холод ночью. Всё поражает своей неприспособленностью к жизни, что подтверждает, поначалу очень непривычная и пугающая, мертвая тишина.