Дело быстро пошло на лад. Так же мы поступили и с бетонными блоками, то есть доставили их к нашей болотине волоком, таща груз тросом. Под балласт подложили пластиковую пленку, чтоб оставалось поменьше следов.
А затем мы просто столкнули утяжеленный бетоном мешок в полынью. Через секунду на поверхность черной воды выплеснулся пузырь воздуха, в яме звучно чавкнуло.
Вот и всё. Мы разом подняли головы и посмотрели друг на друга.
– «Скованные одной цепью…» – прищурясь, продекламировал Зав.
– Что? – не понял я поначалу.
– Пошли, убивец! – ухмыльнулся Завулон и легонько хлопнул меня по плечу.
Я кисло хмыкнул в ответ, и мы двинулись через лес к машине. Ни на обочине, ни на дороге не было ни души.
Опасаться нам было практически нечего – разве что каких-то случайностей. Пусть даже кто-то из Дановской группы заметил, что Гудвин пошел не домой, а сперва отправился в преподавательскую. Что тут такого? На дворе полдесятого вечера, время детское, могут же быть у человека какие-то вопросы по учебному плану? А что до улик – кровь, пол, бутылка, – так ничего этого нет. Ядовитая пена из кислотного огнетушителя давно уже разложила все гудвинские белки, никакая экспертиза теперь не поможет. И вообще – парня вначале должны были хватиться. Пару занятий Гудвин пропустит, а потом мы напишем докладную о пропусках и вначале ему по почте отправят предупреждение…
Менты появились через две недели – суровый, мрачный опер и с ним смазливая гладкая девочка, наверное практикантка с юрфака.
За две недели мы с Завом уже вполне пришли в норму и потому на вопросы полиции отвечали лениво и без интереса: дескать да, в преподавательскую, кажется, Гудвин заходил, да, заходил, о чем спрашивал не помним, покинул помещение ориентировочно без четверти десять вечера. Мы сами, дескать, оставались до полдвенадцатого, занимались учебными планами, а потом мыли пол, поскольку случайно разбили бутыль ликера, оставшуюся со школьного праздника. Опер даже слегка улыбнулся. «Пол – это хорошо… – промурлыкал он. – И никаких следов…». «Это вы так шутите? – строго спросил Завулон. – Не смешно. У нас курсанты всё же не каждый день пропадают, а за него, между прочим, немалые деньги бюджетные плачены». Полицейский хмыкнул и вскоре распрощался.
Затем на неделе мы еще раз съездили в Степное, взглянули на наше болото. Как раз выпал легкий снежок, всё кругом изменилось к лучшему – оптически, я имею в виду: ни одного следа вокруг, ни зверя, ни человека. Болото – оно и есть болото.
Чувство вины, как я это понимаю, вскоре произвело с Завулоном интересную метаморфозу. Поначалу я ничего не замечал, но однажды издали – и весьма вовремя, чтобы успеть не засветиться самому, – заметил их с Ярой выходящими вдвоем из нашей тайной квартирки, куда сам направлялся, чтобы кое-что подготовить перед визитом туда с одной свежей курсанточкой. Оказывается, они так и продолжали встречаться, хотя Яра уже окончила курс и даже получила неплохое место для практики. Это я напрямую выспросил у Яры, набрав ее номер следующим вечером.
А через некоторое время стало известно, что они съехались. Наверно, Зав решил скомпенсировать Яре пропавшего ухажера. Непонятная штука жизнь!
В общем, теперь я вижу Яру довольно часто – они везде рядом, причем и там, где мы обычно бывали с Завом вдвоем, так сказать по-холостяцки – вот это, я считаю, не очень-то по-товарищески. В подвале-сауне Завулон появляться перестал; мне пришлось взять в компанию Раевского, который только что ушел от жены. Одному в сауне с дамами неинтересно – недостает куражу, что ли.
Так прошло около года. Мы с Завом теперь только поглядывали друг на друга значительно, если речь в курилке вдруг заходила о страхах и ужасах. На улицах вовсю гуляла перестройка: бандиты стреляли, молодежь средь бела дня грабила пожилых, а эти последние устраивали какие-то самосожжения по политическим мотивам. Было неспокойно.
Однажды мы напились. Штука это при нашем стрессе естественная, но последствия в данном случае оказались серьезными и настораживающими.
История получилась такая. В светлый снежный выходной мы снова отправились в Степное для контрольной проверки. Поездки эти носили теперь уже характер формальный и даже отчасти развлекательный, вот только печка в машине Зава в этот раз совсем не работала и мы изрядно намерзлись, так что, подвезя меня к дому, Завулон решил подняться ко мне и хлопнуть сотку с огурчиком для согрева. За соткой последовала вторая и третья, затем я достал банку спирта и мы надавили в него клюквы, а затем добавили мёда. Получился крепкий ликерчик неповторимого вкуса, который отлично пился под буржуазные креветки и анчоусы, благо перестроечные лабазы ломились от яств.