Нас спокойно пропустили, так что спустя несколько мгновений мы уже начали спускаться по единственному проходу. Никаких фонарей, факелов и прочего не наблюдалось, зато вдоль лестницы по обеим сторонам странной синусоидой рос светящийся мох, в точности повторяя контуры ступенек. Благодаря этому споткнуться было невозможно, если только не обладать какой-то прям феноменальной неуклюжестью, но вот ловушки в стенах, если таковые и имели место быть, рассмотреть без дополнительного освежения было невозможно. И что-то я очень сомневаюсь, что гномы одобрят использование магии огня даже просто ради освещения, если кто-то будет находиться настолько близко к их сбережениям. Поэтому и мы рисковать не стали, ступая сугубо по предложенному маршруту, максимально умерив своё любопытство, стараясь даже не касаться стен.
Мы с интересом огляделись, когда ступени резко закончились. Только Диама осталась невозмутима, видимо, уже не раз была здесь. Впрочем, неудивительно, я же так и не узнал у неё, сколько времени она провела в Батртофе до того, как встретила нас с Гордоном.
Зал, куда мы попали, был огромным. Резные мраморные колонны и бордовые полотнища на стенах создавали было ощущение античности, но его немного портили не вписывающиеся в обстановку практически современные кабинки, за прозрачным, но мутноватым стеклом которых просвечивалась мелкая металлическая решётка, больше похожая на сетку или огромное сито. В кабинках, ожидаемо, сидели гномы и гномки, которые оперативно решали все поступающие от клиентов вопросы.
Мы заняли очередь к центральной кабинке и стали ждать. Мне показалось, что у симпатичной гномки, которая что-то увлечённо втолковывала то ли загоревшему, то ли просто настолько грязному после шахты посетителю, очередь движется чуть быстрее, чем у остальных четырёх кабинок, так что я предложил подождать именно здесь. И, в принципе, не прогадал. Справа и слева доносились тяжёлые вздохи, я заметил несколько недовольных взглядов в нашу сторону, а парочка гномов даже сменили очередь, когда мы уже на восемь человек, точнее, гномов, обогнали их за эти полчаса ожидания. Мда, если чем этот банк и отличается от тех, что были в моём прошлом мире, так только тем, что он здесь один на весь город, пусть город этот и совсем небольшой по моим привычным меркам.
Наконец-то и наш черёд пришёл. Гордон, на правах старшего (По крайней мере, выглядящий так внешне, за исключением Диамы, к которой пока не было особого доверия, чтобы вот так отправить её решать финансовые вопросы нашей группы), вступил в беседу с гномкой, по результатам которой она вскоре вынесла ему мешочек, очевидно, с монетами, чуть поклонилась и, когда друг развернулся и направился к нам, кивнула следующему в очереди.
-Ну что там, сколько, в итоге, вышло-то? Давай, пойдём в таверну, ещё поесть закажем, заодно пересчитаем спокойно, - с горящими глазами, даже не пытаясь услышать что-то старавшегося ей ответить Гордона, затараторила Диама.
Спустя ещё минут двадцать, мы уже сидели за столом и заканчивали подсчёт. По итогу, у нас вышло на четверых шесть золотых и двадцать четыре серебряных, что эквивалентно шестисот двадцати четырём серебряным или сто пятьдесят шесть на каждого, если уж делить поровну. Долгий спор и пару кружек пива спустя, было решено раздать по одному золотому каждому, а остаток отложить в общий фонд группы на закупку снаряжения и расходников, которые могут нам пригодиться в будущих походах.
Спохватившись о времени, мы поспешили к восточному выходу из города, как нам советовал Балдыр, так как до выхода каравана оставалось чуть меньше двух часов, вместо планируемых трёх-четырёх. Но нам повезло, места в повозках ещё были, даже с запасом, почти треть ещё пустовала. Но, как оказалось чуть позже, мы поспешили с выводами и успели прям впритык. За десять-пятнадцать минут до полудня сплошным потомком к нашему каравану стали подходить люди, которые, видимо, сильно заранее забронировали себе место в будущем походе. Да-да, сделали именно так, как и мы должны были поступить, по-хорошему, поэтому мы все сидели понурые, испытывая если не чувство стыда, то недовольство собой и своей алчностью, уж точно. Хотя, может, всё и не так однозначно. Диаме понятие алчность, судя по всему, было незнакомо изначально, думаю, она считала это не алчностью вовсе, а предпринимательской жилкой или около того, не знаю. В любом случае, мне этого не понять, так что не буду и пытаться особо. А вот Ласорт вообще не переживал ни по поводу денег, ни по поводу прихода чуть ли не в последний момент. Он просто радостно разглядывал гномов вокруг, повозки, лошадей и всё прочее, что нас всем, не запертым годы в пещерах, казалось обыденностью, не заслуживающей внимания.