Юсов по мобильнику связался с Лидой. Ребенок действительно уже был дома и Юсов долго отчитывал Лиду за то, что она вопреки его запретам открыла дверь и не позвонила сразу.
«Должна ли женщина пренебречь указаниями мужа и открыть дверь, увидев по монитору похищенного сына?» — я быстро понял, что это неразрешимая проблема и беззаботно разглядывал двор, в котором мы остановились.
Мимо нас шла девушка в кофейно-кремовом платье с глубоким вырезом на груди, в нижней части которого был большой искусственный цветок из того же материала, что и платье.
Повернувшись к Юсову, я впервые позволил себе обращение на «ты»:
— Дай-ка мне коробочку с перстнями.
Получив коробку, я достал первый попавшийся перстень и, обратившись к незнакомке:
— Девушка, кольцо шестнадцатого размера, наверное, Вам будет как раз впору, — надел перстень ей на палец.
Она с недоумением смотрела на меня, я же решил увеличить полученную ей дозу недоумения:
— Это Вам подарок, — вложив ей в руки коробку с сияющем содержимым, вернулся к «Феррари», успев ущипнуть девушку за ягодицу.
— Что ты сделал? — Юсов тоже перешел на «ты».
— Разве ты не понял, что перстни фальшивые?
— Ты это знал?
— Нет. Но можно было догадаться об этом, когда он попросил наличные. Я же сообразил только когда увидел искусственный цветок на платье.
Вот почти и всё, за исключением того, что Скунцев вернул Юсову деньги. Это выбил из него Харлей. Но этого я не видел. Я не люблю на это смотреть и это описывать.
Я отхлебнул водки из полистиролового стакана и собирался приложиться к политой кетчупом куриной ножке, когда внезапный порыв ветра направил на меня дым от костра. Я встал и, пройдя несколько шагов, закурил. Настроение было прекрасное, несмотря на то, что мне не хватило сухого (первый прокол Группенфюрера) и достался не очень прожаренный окорочок (второй прокол Группенфюрера). Подойдя к Лиде, которая, прислонившись к дереву, кокетливо выпятив бедра в облегающих джинсах, потягивала безалкогольное пиво из алюминиевой банки.
— Самое ужасное на свете — это безалкогольное пиво и не дающие женщины, — процедил я, сжимая сигарету губами.
Не выпуская банки из рук, Лида запястьем поправила сбившийся на лицо локон, и буравила меня карим глазом.
— Лидочка, ты, конечно, читала мои рассказы и повести и всё, что я пишу обязательно сбывается. Сейчас я задумал написать повесть о киднеппинге. Но ведь могу её и не писать. Ты ведь представляешь, как тяжело автору не писать, если сюжет уже продуман до деталей. Но ради…
— И что ты хочешь? — Лида жеманно вытянула губы вперед.
— Отчего бы тебе ко мне не прийти?
— Прийти и отдаться…, — Лида наигранно задержала дыхание.
— И непросто, а как в немецких фильмах.
— Размечтался! — отбросив в кусты пустую банку, Лида с силой локтем ударила меня в живот, а затем, распрямив руку, расслабленной кистью — в пах.
Я шёл вдоль цепочки сокольнических прудов, размышляя об умных женщинах. Конечно, в первую очередь, мы обращаем внимание на внешние данные и всё же женщина обязательно должна быть умной. Ведь что делать с женщиной красивой, но ограниченной после интимной близости? Так и хочется сказать: «Одевайся и уходи, чтобы я тебя больше не видел!» А с умными женщинами всегда приятно общаться и поэтому их хочется вновь и вновь.
Ленка умная женщина и оттого каждый её жест вызывает во мне сильные эмоции и в каждой её фразе я слышу эротическое звучание.
— А куда косточку? — спрашиваю я, съев персик.
— Куда угодно, только не в меня, — Ленка загадочно улыбается.
И я уже ничего не могу с собой поделать и, отодвинув фрукты, обнимаю её, бормоча ничего не значащую глупость, вроде:
— «Только в тебя»…
По-настоящему можно любить только умную женщину, потому что только умная женщина способна оценить всю силу твоих чувств. Только умная женщина способна подчеркнуть важность отношений с любимым мужчиной на фоне бесконечных бытовых, производственных и других проблем.
Если внезапно Ленке позвонит шеф с работы, то умная женщина пробормочет скороговоркой:
— Извините, прорвало батарею, и я сейчас не могу разговаривать, — и вновь прижавшись, даст понять, что сегодняшняя встреча — самое важное событие на планете.
Проведя целую ночь с Ленкой, у меня не было ни малейшего желания заниматься спортом, и я даже не подошёл к турнику и брусьям, а отправился на другой берег, где, сняв футболку, подставил себя теплым солнечным лучам. Ближайшие мои планы не были омрачены никакими делами и заботами и лишь надоевшая оса, от которой я отчаянно отмахивался, не пускала мою душу в состояние абсолютного покоя. В тот момент, когда мне удалось освободить окружающее меня воздушное пространство от непрошеного нарушителя и я без сил опустил руки, подбежавший щенок, агрессивно рыча, пытался вырвать у меня футболку. Его злобное рычание никак не вязалось с его забавным видом. Он был рыжий, только смешная полоса белой шерсти тянулась по диагонали морды от левого глаза до правого угла пасти. Из-за этой белой полосы с одного бока щенок казался добродушно курносым, а с другого бока в его профиле просматривалось что-то львиное. Непропорционально огромные зубы, напоминавшие аналогичные у двуручной пилы, свидетельствовали о принадлежности к бойцовским породам.
— Фу! Беточка! Что ты делаешь, мой обезьянчик?! — подбежавшая девушка пристегнула щенку поводок.
Я уже не смотрел на щенка, так как мой взгляд был прикован к хозяйке, а, ещё, точнее, к её фигуре и наряду. Короткая, едва достигающая живота васильковая майка обтягивала крепкую, правильную грудь. Джинсовые шорты позволили увидеть ноги, в которых угадывалась некоторая склонность к полноте, но девушка была настолько молодой, что даже если эта склонность и начала реализовываться, то это никак не было связано с дряблостью, а, наоборот, говорило о силе и здоровье. Её бедра, конечно, ещё не стали столь крупными, какими они станут с годами, но именно в её возрасте впечатление от них усиливалось наличием тонкой талии. Взглянув ей в лицо, я совсем растерялся. Лицо было умное.
Это противоречило теории, которая несколько минут назад родилась у меня в голове и суть которой сводилась к тому, что молодых девушек с красивыми лицами видимо-невидимо, но эта красота — глупая, кукольная. Только с годами красота приобретает осмысленный характер, создавая гармонию внутреннюю и внешнюю.
— Пит или стафф? — Я попробовал блеснуть кинологической эрудицией, называя сокращенные названия бойцовских пород.
— Питбуль, — девушка улыбнулась.
— А как же зовут Вашего стража?
— Бабетка. Я же зову Беточкой и Обезьянчиком, — она взяла щенка на руки.
Нежные нотки в её голосе говорили о какой-то интересной стороне жизни, которая никогда не проявляется сквозь казенные улыбки фотомоделей.
Не выпуская щенка из рук, девушка ушла. Её шорты со стороны боковых швов были раза в два короче, чем в средней части и может быть, поэтому казалось, что я натурально слышу, как при ходьбе звенит её крепкое, упругое тело. Поймав себя на том, что пристально разглядывать человека в таком наряде неприлично, я зашагал в противоположную сторону, пару раз не устояв перед соблазном обернуться.
Если мудрость и познание высших истин приходят с годами, то чистота и непорочность — это атрибуты молодости. Означает ли это, что высшие истины и непорочность — вещи несовместные? Размышления над подобными проблемами, с одной стороны, прекрасно убивают время, а, с другой — не портят настроение. Поэтому, прошагав километра полтора, я в прекрасном расположении духа оказался в той части парка, где дым шашлыков и привкус кетчупа на хотдогах подсказали, что без пары гамбургеров моя жизнь уже не будет столь беззаботной и радостной.
Я же взял четыре гамбургера, поскольку ничего не знал о том, где и как в тот день мне предстояло пообедать, ибо судьба — это самая непредсказуемая кулинарка, отчего часто вопрос Ленского: «Что день грядущий мне готовит?» — я понимаю буквально.
Гамбургеры лучше, чем пицца или хотдоги, но на третьем гамбургере я понял, что разнообразие может быть важнее качества. На какое-то мгновенье мне показалось, что в мире ничего не существовало кроме гамбургеров и весь остаток жизни мне предстояло их пережевывать. Ощущение безысходности отступило, когда я почувствовал пристальный взгляд девушки, сидящей за соседним столиком.