Несколько успевших собраться в курилке мужиков проводили нас недоуменными взорами и, выбравшись из здания, мы загрузились в машину и отправились домой.
То, что моя начальница приняла сначала за вторую кассету, оказалось переходником, для того чтобы просматривать малые кассеты на стандартном видике. Именно этим переходником я и воспользовался, загружая малые кассеты — а начать мы решили именно с них — в приемник нашего, подключенного к красавцу–телевизору с почти метровой диагональю, видика.
На первой кассете Хорьков упражнялся с тощей плоскогрудой девицей, такой же, видать, дурой, как и Верка. Просматривали ее в ускоренном режиме. Две кассеты оказались посвящены Люде — Наде и мы просмотрели их как следует.
— Заметил, она несколько раз спросила его, когда он вернет «кино», и каждый раз он начинал юлить, — обратила внимание Варька.
— Шантаж? — догадался я.
— Я с самого начала так думала, — призналась моя начальница. — Не случайно же, Надя сразу обвинила Хорькова именно в шантаже.
Последняя из малых кассет была именно той, которую так жаждала уничтожить Верка. Снято было бездарно, как и все предыдущее. Порнуха — порнухой. Единственное, в чем я убедился: на Верку бывшие сотрудницы явно наговаривали. Работать Верка умела, не одним местом, а тремя… Нет, четырьмя.
А потом пришло время большой кассеты.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
— Это не Хорьков снимал, — закуривая свою суперлегкую сигарету пришла к выводу хозяйка охранного агентства «Санта — Барбара».
— Конечно, не он, — дымя сигарой согласился я. — Он же или на хатах у своих телок снимал, или по выходным в редакции. И потом, у него собаки нет.
За «телок» сразу же отхватил подзатыльника и закашлялся сигарным дымом.
— Манера съемки другая и камера получше. Кстати, снимавший ни разу не попадает в кадр, — снисходительно объяснила Варька.
— А вторая девчонка, это, случайно?..
— Настоящая Люда Светловская.
— Может, вырубим эту херню?
За «херню», — это, конечно, синоним произнесенного мною в действительности слова — я ничего не получил. Варька считает, что для пятнадцатилетних девчонок и я не подходящая пара. Что уж тут говорить об огромном черном, как смоль, доге. А обнюхавшиеся наркоты Люда и Надя развлекались именно с псом. Вернее, развлекали неизвестного оператора.
— Понимаю, что ты чувствуешь, но придется досмотреть до конца, — возразила начальница. — Я уверена, что именно эту кассету Хорьков использовал для шантажа. Скорее, всего, поселившись у Зои, Надя захотела ее посмотреть, вот и прихватила с собой. Поскольку видика у Зои нет, сама собой возникла идея забраться в чужую квартиру. Так они с Хорьковым и познакомились. Он отобрал у нее кассету, а затем регулярно требовал секса и порошка.
— В конце концов, Людка пожаловалась своему хозяину?
— Она пожаловалась тому, кто регулярно снабжал ее порошком, а тот вызвал «чистильщика».
Все на свете имеет обыкновение кончаться, даже паскудные порнушные видиокассеты.
— До сих пор не пойму, кого кроме девчонок можно этим шантажировать. Комната задрапирована тканью, самого снимавшего не видно. Разве только, собака?..
— Очень породистый кобель, — улыбнулась Варька. — И вероятно, чертовски дорогой. Не думаю, что в нашем городе таких много. Особенно в том районе, где была брошена угнанная машина.
— Так ты считаешь, что последний труп будет принадлежать тому, кто все это дерьмо снял? — изумился я. — Тому, кто вызвал «чистильщика»?
— Конечно, — убежденно сказала она. — Вик, он вызывает «чистильщика» не в первый раз. Я не знаю, сколько у него было подружек до настоящей Люды Светловской. Но то, что рано или поздно под действием наркотика любая из них стала бы неуправляема и опасна — это очевидно. Значит, от каждой из них приходилось тем или иным способом избавляться. Может быть, Люда и была первой, а буквально через два месяца вдруг потребовалось убрать Хорькова и Надю. Это могло надоесть настоящему хозяину.
— Мне бы точно надоело.
— Вот видишь, Арчи. Современная организованная преступность — это не колхоз застойных времен, где вечно пьяные колхозники только и смотрят по сторонам, чем бы поживиться за счет родного хозяйства. Современное преступное сообщество берет за образец капиталистическое производство, а на таком производстве главное — дисциплина, и работник, подобный нашему «кинолюбителю» там не нужен. Он создает слишком много проблем.