В последний момент Нертов успел схватиться здоровой рукой за корень какого-то чудом уцепившегося на краю отвесной кручи дерева и слушал, как море принимает падающие в бездну камни. Ногами он тщетно старался нащупать хоть какой-нибудь выступ, на который можно было бы опереться.
Грохнул еще один выстрел. Алексей с ужасом увидел, что девушка лежит на самом краю готовой вновь осыпаться кручи и протягивает ему руку.
— Уходите… — из последних сил прохрипел Нертов. — Быстрее! Ключи в замке зажигания, машина открыта. Я без вас вылезу. Ну уходите же скорее, прошу вас…
Но Нина, будто оцепенев, продолжала протягивать руку:
— Я помогу, мы уедем вместе…
Поняв, что вот-вот бандиты добегут до них и тогда уже обоим будет не выбраться, Алексей зло и нецензурно обругал девушку, надеясь, что неожиданная обида может быть сейчас для нее тем единственным средством спасения, которое он, неудавшийся бодигард, мог дать своей подопечной. Нина отшатнулась от него, как от прокаженного, но не ушла. Тогда Нертов, собрав последние силы, разжал немеющие пальцы и, оттолкнувшись ногами от отвесной скалы, полетел в пустоту…
Нина после гибели телохранителя все-таки сообразила, что надо немедленно спасаться, и, вскочив в оставленный им на берегу автомобиль, резко нажала на газ. Пока бацциты бегом вернулись к оставленной неподалеку от их убежища машине, пока разворачивались под ругательства Бориса, что если они не задержат девчонку — он сам поотрывает им все, что можно, прошло несколько долгих минут, за которые Нинина машина могла уехать на приличное расстояние.
Борис не зря проклинал своих помощников. Сколько времени и сил пришлось затратить, чтобы аккуратно взять даутовскую падчерицу и на тебе — ей опять удалось улизнуть! Бандит понимал, что кто-то из «братвы», остававшейся в доме, определенно нарушил его инструкции, точнее инструкции заказчика, который не простит прокола. А эти нарушения уже окончательно достали бригадира. Даже с тем охранником, сопровождавшим падчерицу Даутова днем, ведь сказано было — убрать тело. Значит схоронить, чтоб никто не нашел. Так нет, поленились, со скалы в море кинули — завтра же местная полиция начнет разбираться, что, зачем и почему. Правда, после полета с двадцатиметровой высоты, если море в тех местах неглубокое, вряд ли экспертиза установит причину смерти, но кто их знает, этих французов, что у них за спецы в полиции работают…
Возвращаясь поздним вечером к дому, Борис с сопровождавшим его бандитом заметили отблеск света в приоткрывшейся двери и два силуэта, поспешно бегущих в темноту. Похитителям не надо было объяснять, что произошло. Резко остановив машину, они открыли огонь, стараясь попасть в рослый силуэт одного из беглецов. Борис видел, что со стороны дома бежит один из остававшихся там «братков». Судя по всему, единственный, способный передвигаться после визита этого чертового охранника. Кроме Нертова, по разумению бандита, никто не должен был примчаться за девчонкой, хотя оставалось непонятным, как это ему удалось вычислить место убежища…
Бандитская машина мчалась по петляющей дороге, словно на ралли. Водитель, бывший автогонщик, в отличие от прочих, дело свое, судя по всему, знал хорошо, поэтому бригадир все же надеялся не упустить шанс и достать девушку, которая явно больше пятидесяти километров ночью не даст: лететь со скалы в море — дело малоприятное.
Однако надеждам Бориса не суждено было сбыться. Километра через четыре гонщик вдруг резко нажал тормоз. Борис, чуть не влетев головой в ветровое стекло, выругался:
— Ты че, ох…ел?.
Но водитель молча указал на какие-то отблески пламени, пробивающиеся из-под крутого берега.
С похолодевшим сердцем бригадир выскочил из машины и подбежал к краю обрыва. Внизу, у самой кромки моря, ярко горело то, что еще минут десять назад было симпатичным «шевроле».
— П…ец! — констатировал появившийся за спиной Бориса водитель. — Я всегда говорил, что баба за рулем…
Договорить он не успел, так как от мощного хука в челюсть, нанесенного бригадиром, бывший гонщик словно мешок грохнулся на землю.
Когда рассвело и чопорные туристы, млея под тентами многочисленных кафе, поглощали свой ланч, в бандитском убежище разворачивались события, напоминавшие суд Особого совещания образца тридцать седьмого года. Только решение «судья» принимал единолично.
Двое очухавшихся часовых понуро стояли перед развалившимся на стуле человеком, рядом с которым молча стоял Борис.