Ищейка осмотрел мокрую долину, и всех сваленных в кучи, распростёртых и скрюченных на земле мертвецов. Теперь они всего лишь пища для ворон.
— Для этих начало так себе.
Доу свернул язык трубочкой и плюнул, так громко, как только мог.
— Согнали и зарезали, как стадо овец! Хочешь умереть так же, Тридуба? А? Хочешь стоять бок о бок с такими? Ёбаный Союз! Они ничего не знают о войне!
Тридуба кивнул.
— Тогда, наверно, придётся их научить.
Перед воротами была сильная давка. Костлявые женщины с голодными взглядами. Оборванные и грязные дети. Старые и юные мужчины горбились под тяжёлыми тюками, цеплялись в свои пожитки. Некоторые вели мулов, или толкали телеги, нагруженные всевозможным бесполезным барахлом. Деревянные стулья, оловянные миски, инструменты для земледелия. У многих не было ничего, кроме страданий. Уж этого добра, решил Ищейка, тут хватит на всех.
Они заполонили дорогу своими телами и своим хламом. Они заполонили воздух своими мольбами и угрозами. Запах страха, густой, как суп, забивал Ищейке ноздри. Все бежали от Бетода.
Люди неслабо толкали друг друга — одни проталкивались в толпу, другие из неё, — тут и там кто-то падал в грязь, и все отчаянно стремились к воротам, словно это была титька их матери. Но сама толпа топталась на месте. Ищейка видел наконечники копий над головами людей и слышал выкрики суровых голосов. Впереди стояли солдаты и в город никого не пускали.
Ищейка наклонился к Тридубе.
— Похоже, они и своих-то пускать не хотят, — прошептал он. — Думаешь, пустят нас, вождь?
— Мы им нужны, и это факт. Поговорим с ними, и увидим. Или у тебя есть предложение получше?
— Пойдём домой и не будем в это ввязываться? — пробормотал Ищейка себе под нос, но всё равно пошёл за Тридубой в толпу.
Стоило им начать проталкиваться, как южане поразевали рты. Маленькая девочка с какой-то старой тряпкой в руках таращилась большущими глазами на проходившего мимо неё Ищейку. Он попытался улыбнуться, но так давно имел дело лишь с суровыми мужиками и суровым металлом, что вряд ли улыбка вышла милой. Девочка закричала и убежала, и напугалась не она одна. Хотя всё своё оружие Ищейка и Тридуба оставили остальным, толпа, завидев их, подозрительно и молчаливо расступалась в стороны.
Они нормально добрались до ворот, пришлось только толкнуть плечом парочку мужиков, просто чтобы те пошевелились. И вот Ищейка увидел дюжину солдат, которые стояли в шеренгу вдоль ворот — все одинаковые, как близнецы. Редко ему доводилось видеть такие тяжёлые доспехи, как те, что были на них надеты — огромные пластины от головы до пят, отполированные до ослепительного блеска, на головах шлемы. Все неподвижные, как металлические колонны. Он подумал, как с таким сражаться, если придётся. По его представлению, стрелой тут ничего не добьёшься. Да и мечом тоже, если только не повезёт попасть в стык.
— Тут кайло понадобится, или что-то вроде того.
— Чего? — прошипел Тридуба.
— Ничего. — Видать, в Союзе странные представления о том, как сражаться. Ищейка подумал, что если бы войны выигрывались самой блестящей стороной, то Союз легко разгромил бы Бетода. Жаль, что это не так.
Командир солдат сидел посреди них, за маленьким столиком с какими-то клочками бумаг, и он был самым странным из всех. Одет в какую-то ярко-красную куртку. Странная одежда для командира, подумал Ищейка. В такого довольно легко попасть стрелой. И вообще, он для этого дела был слишком молод. Едва борода вылезла, хотя, похоже, он всё равно гордился собой.
С ним спорил большой мужик в грязном плаще. Ищейка напряг слух, пытаясь понять смысл союзных слов.
— У меня там пятеро детей, — говорил фермер, — и нечем их кормить. Что вы предлагаете сделать?
Тут же встрял какой-то старик.
— Я личный друг лорд-губернатора, и требую, чтобы вы пропустили меня…
Парень не дал договорить ни тому ни другому.
— Да мне похер, чьи вы там друзья, и мне начхать, даже если у вас сотня детей! Город Остенгорм полон. Лорд-маршал Берр приказал принимать в день лишь по две сотни беженцев, и лимит на это утро мы уже выбрали. Предлагаю вам прийти завтра. Пораньше.
Двое мужиков стояли, уставившись на него.
— Лимит? — прорычал фермер.
— Но лорд-губернатор…
— Будьте вы прокляты! — вскричал парень, в ярости стукнув по столу. — Поговорите мне ещё! Я уж вас впущу! Вас втащат внутрь и повесят как предателей!