Глава 4
На следующее утро я проснулась от детских голосов.
– Егор, так нечестно! – отчетливо сказала девочка прямо у меня над ухом.
– Сейчас моя очередь! – отозвался мальчик.
Я оторвала голову от подушки, протерла глаза и огляделась.
Кирилла не было. В приоткрытое окно дул прохладный ветер, перебирая складки тюля. К антимоскитной сетке прилипла чья-то любопытная загорелая физиономия.
– Привет! – сказала я.
Физиономия ойкнула и исчезла. Под окном раздался шепот и мышиное шуршание.
Я прошлепала босыми ногами на кухню, заварила чай. В этой комнате на окне не было сетки. Открыв его нараспашку, я вернулась на стул, села к окну спиной и громко сказала:
– Между прочим, есть вафли. Вкусные!
Некоторое время было тихо. Затем – я видела отражение в дверце микроволновки – над подоконником медленно поднялась коротко стриженная голова, а из-за нее вынырнула другая, с хвостиком на макушке. Это выглядело так, словно двухголовый Змей Горыныч сражается сам с собой за право первым получить лакомство.
– Шоколадные? – пискляво спросили сзади.
– На топленом молоке.
– Топленые у нас у самих есть, – разочарованно отозвались от окна.
Тут я рискнула обернуться.
Брат и сестра, несомненно! Темноволосые, кареглазые. Казалось, даже веснушки у них рассыпаны в одних и тех же местах. Мальчишке на вид лет двенадцать; его сестре не больше десяти. Но наблюдая, как резво она перелезает через подоконник, я догадалась, кто у них за главного.
Она протянула мне руку, как взрослая, и представилась:
– Стефания.
Следом за ней рискнул забраться в комнату и ее брат.
– Егор. – Он шмыгнул. – А где вафли?
Они очень быстро освоились и, хрустя, стали наперебой рассказывать, как им живется на озере. Я узнала, что у них есть взрослый друг Настя, у которой машина умеет ездить без водителя, и что они ловили белку, и что в озере плавает подводная лодка, а у Гордея Богдановича есть настоящее ружье, из которого можно застрелить медведя.
Мы вместе позавтракали, и они любезно согласились провести экскурсию по окрестностям.
Выходя, наткнулись на Кирилла, который, чуть запыхавшись, возвращался из леса.
– Мы на прогулку. – Я замешкалась, прежде чем поцеловать его на глазах у детей.
– Не заблудитесь, – шутливо сказал он.
Стефания сердито уставилась на него:
– Мы не заблуждаемся! Мы здесь все знаем!
Он с улыбкой кивнул, но я видела, что его мысли чем-то заняты.
Пару дней спустя я почти освоилась.
Семья Стеши и Егора приехала в Озерный первого июня. Про родителей они пробурчали что-то невнятное и явно не стремились знакомить меня с ними. У меня сложилось впечатление, что те работали переводчиками или кем-то вроде этого. Странный образ жизни они вели, говоря по правде! Никогда не гуляли вместе с детьми. Не купались. Не ходили в лес. Сеть в Озерном работала с перебоями. Дети сообщили, что чуть не каждый день они вынуждены по вечерам уезжать, чтобы… Тут оба прикусили языки и переглянулись с видом людей, выболтавших лишнее. Я не стала заострять на этом внимание. У меня хватало своих собственных тайн, чтобы допытываться о чужих. Да и что такого они могли скрывать?
Иногда, забыв обо мне, дети обсуждали королевства Арден и Элмор, торговлю с гномами, доспехи и талисманы. Временами переходили на сленг, из которого я не понимала почти ни слова. Они требовали от меня ответа, кем бы я хотела стать: темным эльфом или орком, а на мое возражение, что я предпочла бы остаться человеком, набрасывались на меня, ожесточенно доказывая, что это никуда не годится.
Родители предоставили им поразительную свободу. Их, кажется, вообще ни в чем не ограничивали – идите куда хотите, делайте что пожелаете. Удивительное дело!
Эти малявки были очень дружны – не такая уж частая история для брата с сестрой.
Их коттедж стоял на нижнем берегу – широкий, в пять окон, обращенных к озеру. Иногда родители выползали на веранду, но и в креслах-качалках сидели с ноутбуками на коленях, словно приросли к своим лэптопам. Я совсем ничего не понимала в этих людях, будто не замечавших красоты окрестных мест. Они казались мне пришельцами с другой планеты.
Еще один дом занимала девушка – та самая Настя. Я подошла к ней на берегу, но получила в ответ холодный взгляд и приветствие сквозь зубы. Кирилла она и вовсе игнорировала, даже не смотрела в его сторону, однако к детям относилась тепло, и за это я прощала ей высокомерие и некоторое самодовольство. Есть такие люди, которые в любое помещение входят с уверенностью, что преображают его собой к лучшему. Недолюбливаю таких. Наверное, за то, что у них есть основания так считать.