— Мы куда-то уходим?
Долохов ничего не отвечает, Руквуд проходит к двери и дёргает ручку, после чего следом устремляется и тот, поманив за собой Гермиону. Вдруг ей на глаза бросается Малфой, бездвижно сидящий в том же самом углу с расширившимися пустыми глазами — они выглядели так же, как у Драко, когда Том лишил его жизни в повторяющемся дне.
Гермиона невольно передёргивает желваками, отворачивается от мёртвого тела и выходит из комнаты следом за мужчинами.
Они ведут её дальше по коридору, через пару минут останавливаются возле двери, вскрывают её и заходят внутрь. Перед её глазами открывается приятное убранство комнаты — холодный камин, рабочий стол, кресла, большая застланная кровать, огромный шкаф, за стёклами которого виднеются бутылки крепких напитков, и во всём этом мозолит глаз пустая пепельница, оставленная кем-то на столе.
Пройдя вглубь помещения, Гермиона замечает аккуратно сложенную одежду — пару плащей, костюмов и рубашек.
И до неё доходит, что эта комната принадлежала Риддлу. Вот здесь он жил.
Долохов вальяжно проходит к шкафу, открывает створку и палочкой достаёт оттуда закрытую бутылку и три стакана, левитирует на стол рядом с пепельницей, открывает пробку заклинанием и принимается разливать тёмно-золотистую жидкость. Гермиона тем временем изучает комнату и не может подавить заигравшую на губах улыбку — здесь всё так аккуратно, без каких-либо прикрас отмечается минимализм в обстановке, только самое нужное, — затем смахивает мысли и подходит к Антонину и Августусу, бросая взгляд на оставшийся на столе стакан, который предназначался ей.
— Итак, мисс Грейнджер, — деланно официально начинает Антонин, демонстративно оглядывая её наряд, и сменившимся тоном добавляет: — надень пальто, там февраль месяц, — затем облегчённо выдыхает и продолжает официально: — Поздравляю нас с победой над временем.
Она не может сдержаться и беззаботно смеётся. Три стакана издают звон, и втроём они осушают их. У всех блестят глаза, и Гермиона зажимает губы, морщась от терпкого вкуса, продолжает смеяться, словно не верит, что всё обернулось вот так.
Разве можно было о таком подумать?
Антонин Долохов держится очень уверенно — он точно знает, что всё заранее получилось и осталось дополнить некоторые штрихи, а Гермионе становится тепло не только от попавшего внутрь огневиски, но и от безусловного торжества Долохова.
Каждый из них приложил свою руку к тому, чтобы дойти до этого момента, когда вот-вот отчаянное желание Риддла исполнится, петля разорвётся, и Гермиона начнёт ткать новый мир при помощи юной версии Антонина.
Поставив стакан на стол, Гермиона успокаивается, поднимает на него взгляд и задаёт волнующий вопрос:
— Как активировать крестраж?
— Не торопись, ты ещё не готова, — качает головой тот и снова разливает огневиски в стаканы.
— Так подготовьте меня! — возражает Гермиона, хочет выразить недовольство, но вместо этого с губ слетает смешок — она до сих пор в странном ошеломлении, однако где-то на фоне начинает просвечивать нетерпение.
— В шляпе находятся украшения. Надеюсь, ты не выронила? — пригубив огневиски, интересуется Антонин и пристально смотрит на фетровую шляпку.
Гермиона слегка хмурится и заглядывает в неё, замечая там подвески, бусы из жемчуга и заколку, усыпанную камнями. Неуверенно доставая оттуда побрякушки, она выкладывает их на стол и, поморщившись, смотрит на Долохова.
— Это обязательно?
— Оголённая шея — дурной тон, как и неприкрытая голова. Привыкай.
Гермиона не сдерживает тяжёлый вздох, но смиренно хватает безделушки и поочередно цепляет на себя, затем высушивает волосы при помощи палочки, собирает в свободный пучок и закалывает густые волнистые пряди заколкой. Антонин делает к ней шаг, выставляет палочку перед лицом и заживляет ссадины, стирая их без следа, после чего хватает шляпку и аккуратно прислоняет к пушистой копне, с удовлетворением глядя на новый образ Гермионы.
Она затаивает дыхание, выжидая вердикта.
— По-моему, вполне прилично, — медленно произносит Август и быстро опустошает стакан.
— Слишком модно для того времени, — поджимая губы, отзывается Антонин, пристально оглядывая довольно пышную юбку платья.
— Полагаю, это будет отличным шансом юному Антонину запомнить меня, разве нет? — предполагает Гермиона, вскинув брови.
— Верно, — довольно улыбается тот и отводит взгляд. — Хорошо, внешний вид мы тебе сделали, а теперь внимательно слушай меня. Не имею представления, о чём тебе говорил Том, но предупрежу сразу же: будь осторожна. Некоторые ребята очень опасны, им палец в рот не клади — сразу укусят. Вероятно, Риддл не должен ничего знать о произошедшем, во всяком случае, пока что…
— Да, он говорил мне об этом, — согласно кивает Гермиона, натягивая на себя серое пальто.
— И сейчас внимательно услышь: самый опасный из них — сам Риддл. Думаю, тебе не нужно объяснять, как тщательно он обдумывает каждую мысль, каждое действие и насколько точно подмечает все детали? Любой твой жест, любой взгляд, даже трепетание ресниц он сможет считать и сделать какие-то выводы, поэтому всегда думай, как ты говоришь, что ты говоришь, как себя ведёшь, как твои руки лежат, как ты смотришь на мир, уяснила?
— Знаю, — с ноткой раздражения отзывается та, поправляя шляпу, чувствуя себя в ней некомфортно.
— От твоей скрытности зависит то, насколько быстро он раскусит тебя, поэтому просчитывай каждый шаг. У тебя все козыри в рукаве — действуй наперёд. Ты же знаешь, какой он, верно?
Долохов показывает плутовскую улыбку, от которой хочется отвернуться в смущении, но Гермиона сдерживает себя, лишь поджимает губы и согласно прикрывает веки.
— Обо всём остальном узнаешь от меня в прошлом. Уверен, все детали вы хорошо продумаете. А теперь ещё кое-что важное…
Антонин запустил руку в карман пальто и достал оттуда увесистый мешок.
— Здесь очень приличная сумма по тем временам — с этим мешком ты не будешь знать нужды ни в чём, только не строй из себя пафосную леди — Риддла это явно оттолкнёт…
— Я уже знаю, кем мне прикинуться, — Том дал подсказки.
— Хорошо, — кивает Антонин и вкладывает мешок в ладонь Гермионы, которая, в свою очередь, прячет во внутренний карман пальто.
— Что-то ещё?
Антонин некоторое время молчит, пристально всматриваясь в изменившиеся обсидиановые глаза, затем показывает лёгкую улыбку и качает головой.
— Думается, Риддл тебя подготовил лучше, чем ожидал.
— Может быть, вы не ожидали этого? — усмехается Гермиона, и её лицо разглаживается.
— Может быть, — в ответ дарит ей безоблачную улыбку Антонин и продолжает: — Чтобы исчезнуть из этого мира, тебе всего лишь стоит надеть кольцо — твоё соприкосновение с частью души вышвырнет к Риддлу, потому что здесь не может оставаться его крестраж.
— И это всё? Так просто? — с недоверием спрашивает Гермиона.
— Тебе мало было трудностей? — усмехается Долохов, отступая к столу, чтобы схватить стакан с огневиски.
Она ничего не отвечает, достаёт из кармана перстень и принимается внимательно изучать его, как вдруг в голову приходит вопрос, ответ на который ей захотелось получить.
— А что станет с этим миром?
— Полагаю, исчезнет, — легко отзывается Долохов и с насмешливой улыбкой прислоняет стакан к губам. — Удачи, Гермиона.
Та тяжело вздыхает, смотрит сначала на Антонина, затем на Руквуда, который, поймав её взгляд, тут же произносит:
— У меня есть к тебе просьба.
Гермиона приподнимает бровь, показывая готовность выслушать.
— Найди мою сестру — её зовут Астрид. Сделай так, чтобы её ничто никогда не связывало с Риддлом, — серьёзно произносит Август и через мгновение как-то проникновенно добавляет: — Прошу тебя.
Гермиона выдерживает взгляд, полный надежды, и согласно кивает.
— Я сделаю всё, что смогу, мистер Руквуд. К тому же вы уже просили об этом Тома — я это запомнила.