Это была какая-то уверенная и импульсивная вспышка, озарившая всё вокруг, в том числе всё его существо. Том — особенный, с ним могут происходить только уникальные вещи. Так стоит ли эта мощь его настоящих чувств?
Разве это что-то меняет?
Том опустил взгляд вниз, вспоминая, как Гермиона всегда отвечала именно так, зная, что — нет, ничего её ответ не меняет. Так же как и сейчас его. Они оба бежали от свалившейся на голову правды, и теперь даже Том не знал, что с этим делать, потому что правду различил только сейчас.
Плавая в тумане свободных мыслей и не испытывая никаких гнетущих эмоций, он закрыл глаза и подумал, что это… наверное, ужасно. Это должно быть ужасным, несмотря на то, что странная улыбка проявлялась на губах.
Но по ощущениям — до невозможности тепло и приятно.
========== Глава 7. Мерцающая нить ==========
Комментарий к Глава 7. Мерцающая нить
Сердечно прошу прощения за долгие ответы на отзывы и вообще любую не активность, но реальность иногда затягивает глубоко.
Главу писала на эмоциях и довольно странных, особенно вторую часть, и надеюсь, смогла передать то, что мне хотелось, ибо, возможно, присутствует “обрывочность” или я слишком что-то странное написала. Не знаю, в общем, как вам такое :D
Если всё хреново, буду разжёвывать в следующей главе.
Том открыл глаза и понял, что не может терпеть пронзающие его чувства. Это было тепло, но не настолько, чтобы удовлетворяться душевными порывами настигающей время от времени магии.
Ему вспомнились ощущения Гермионы, когда его крестраж привлекал своими чувствами, вызывая яростные эмоции и желания: схватить его за руку, соприкоснуться теплом и пропасть в мягкой и обволакивающей бездне.
Том тяжело поднялся с кровати и слабо усмехнулся, пряча улыбку в отяжелевшей ладони, притянувшейся к губам. Он не может уснуть без ощущения ярого присутствия источника силы и расплавляющей нежности, которая должна усилиться от малейшего касания.
Неужели он всем своим нутром жаждет настоящего тепла и уверенности, словно без этого не представляет свою жизнь?
Как во сне, не зная, откуда в нём берутся силы, Том обулся, медленно оттолкнулся от кровати и направился к выходу из комнаты, жадно преследуя одержимую цель — ему важно прямо сейчас увидеть Гермиону. Невидимая связывающая нить тянула вперёд, проникнуться чувствами, найти то, что принадлежит ему, и пропасть в горячем потоке эмоций. Он вышел в коридор, спустился вниз, не встречая никого на своём пути, и прошёл мокрую дорожку, ведущую к железным воротам.
Внезапно Том остановился, почувствовав мгновенное опустошение. Его же тянула не магия, а он сам! Зачем сейчас идти к ней, да и каким образом?
Он развернулся и поднял глаза на большой дом, все окна в котором были зашторенными. Почему-то пришла в голову мысль, что сейчас за ним может кто-то наблюдать, стоя возле края оконной рамы и глядя вниз.
Том медленно опустил взгляд и посмотрел в сторону, где вдалеке виднелся край прекрасного сада, ярко окрашенного из-за сырости и влаги серыми оттенками зимнего времени. Несколько секунд разглядывая кусты и стволы деревьев с обнажёнными ветками, он, почти не чувствуя себя, отправился в сад. Рассеянно посмотрел под ноги, не улавливая поток безмятежных мыслей, затем поднял голову и глубоко вдохнул прохладный воздух, чувствуя, как вдыхает слабо теплеющую, но ещё мёрзлую жизнь — приближалась весна, а с ней и усиливались запахи.
Спрятав руки в карманы, Том увлечённо стал рассматривать прошлогодние мокрые и посеревшие листья, которые настигал и наступал на них туфлями, оставляя вереницу мёртвых украшений деревьев позади, собственно, как и мысли. Поддаваясь действию успокоительного зелья, он не мог думать о своих чувствах с раздражением или злостью. Пришла в голову странная мысль, что злость — своего рода защитная реакция от того, чего хотелось избежать. Может быть, Волан-де-Морт точно также всю жизнь закрывал от себя очевидные вещи яростью, потому и стал совершать необдуманные и нелогичные поступки?
Том поднял голову и слабо усмехнулся. Похоже на то. Самомнение и самооценка были задеты словами прорицательницы, сказавшей, что на свете есть могущественный мальчик. Наверное, затмившая рассудок необузданная злость заставила Волан-де-Морта не проявить любопытство, чтобы до конца разгадать секрет всего предначертанного. Наверное, ярость сыграла с ним злую шутку, заставив забыть о рассудительности. И сейчас Том подумал, что сам чуть не попался в такой же капкан, пытаясь отрицать открывшиеся чувства. Но ему всё равно хотелось злиться. Возможно ли избавиться от той привычки, что складывалась годами? Особенно, если речь идёт о защите самого себя.
Он думал о власти, ожидающей его в 1947 году и оставшейся так и не достигнутой, потому что оказался здесь. Что здесь можно сделать? Волан-де-Морт уже есть, приятели, а точнее, слуги — так же вертятся вокруг, правда, совсем не украшая его, а наоборот… устрашая?
Пусто на душе хотя бы по той причине, что видел не ту жизнь, о которой грезил каждый раз, просыпаясь ранним утром, одеваясь и воодушевлённо составляя планы на предстоящий день или перебирая в голове ожидающие дела. Том видел себя окружённым красивыми людьми, талантливыми и имеющими прекрасную репутацию в обществе. Он сверкал и переливался бы среди них, как самый яркий и привлекательный бриллиант в кругу поблёскивающих изумрудов, выделяясь своими способностями, умениями, знаниями и манерами. Его должны были признать волшебники, увидеть в нём важность и ценность, уникальность ума и огромный потенциал. К нему тянулись люди, очарованные красноречивыми словами, выразительными взглядами и приятным тембром голоса. Любили и уважали, восхищались и восторгались.
И в какой момент он свернул с дороги? Когда стал ломать себя и свой путь, поддаваясь безумству и безмозглости? Откуда начинался отсчёт превращения из юноши, обладающего всеми задатками стать частью магической истории, строя идеализированный мировой порядок, в мужчину, растерявшего свои мечты и желания, исказив их до неузнаваемости, поддаваясь слепой ярости от подбитой самооценки… или чего?
Неумение или нежелание признавать свои же ошибки, наверное, ещё сильнее помрачили ум, наотрез отказываясь воспринимать простую истину. Да, она могла быть неприятной, жестокой и разрывающей душу на части, заставляя чуть ли не вывернуться от ошеломления и омерзения наизнанку. Но разве нелогично принять это и по необходимости искать выход из ситуации, а не глупо беситься только потому, что не знаешь, что с этим делать?
Тонкие губы расплылись в слабой насмешливой улыбке. Как же легко было рассуждать без лишних оглушительных чувств, особенно, ясно осознавая, что осуждает Волан-де-Морта за те же ошибки, которым поддаётся сам. Вспомнилось, как ненависть и злость разрывали душу на щепки от одной единственной мысли — крестраж обсчитался, наделяя Гермиону энергией, стремящейся теперь вернуться назад. Конечно, он не мог знать, что такое возможно, но почему не допустил мысль, причём вполне разумную? Множество дней Том сгорал от давящих чувств, замыкающих в кругу ненависти и жажды, каждый раз склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. И сейчас он отдалённо стал осознавать, что баланс возможен там, где вспыльчивость и импульсивность оставят в покое, а разум воспримет истину, как простой факт, и в его силах только думать, что делать с этим, а так же со временем, данным ему на любые решения, которые он примет. Разумно ли корить себя за оплошность крестража? Разумно ли злиться и сгорать от того, что произошло, понимая, — назад не вернуть? Имеет ли смысл дёргать нервы переживаниями и тревожностью, явственно осознавая, — это не выход из ситуации, а эмоции, какими бы они ни были, проблему не разрешат?