— Я подорвал газетную редакцию без малейших улик, да так, что Августус до сих пор не знает об этом, забыл? — показал улыбку Долохов, которую поймал тот.
— Значит, ты незаметный?
— Тебе нужно придумать, чем будешь заниматься каждый день, — серьёзно отозвался Антонин, пропуская вопрос мимо ушей. — Я не могу приходить к нему и рассказывать, как ты ходишь по магазинам, зависаешь в книжном или по вечерам пьёшь кофе в неприметном заведении. Как минимум, это будет похоже на деятельность, за которой прячешь истинные помыслы.
— Ты, случайно, не был шпионом, как Руквуд? — чуть нахмурился Том, а затем показал подобие улыбки.
Антонин остановился, из-за чего остановился тот, повернувшись лицом. Он слабо улыбнулся и чуть сощурил глаза, ответив:
— Я больше похож на наёмного убийцу, а не шпиона, но одно от другого не особо далеко ушло.
— Значит, тебе Волан-де-Морт дал прямой приказ следить за мной и докладывать обо всём. Следует запомнить, если я вернусь назад, то тебе доверять нельзя.
Долохов в вопросительном удивлении приподнял бровь и начал поправлять белоснежные рукава сначала у одной ладони, затем у другой. Том пристально проводил этот жест, опустив взгляд, улавливая мысль, что Антонин что-то скрывает, поддаваясь импульсам тела, тем самым невозмутимо отталкивая от себя прозвучавшие слова. Интересно. Том тут же поднял глаза и, коротко улыбнувшись, невинно продолжил:
— Но, как показывает опыт Волан-де-Морта, кажется, я не вернусь.
— Он мог по каким-то причинам забыть, что был здесь, — заметил Долохов, перестав поправлять манжеты и пряча ладони в карман.
— Интересная теория, но слишком простая. Думается, в таком случае я бы написал самому себе письмо, а оказавшись в своём 1947 году, обязательно прочитал.
— А попробуй написать. Ты же даже не думал об этом.
Том чуть склонил голову, внимательнее всматриваясь в стальные глаза, затем опустил взор и посмотрел в сторону.
— Пожалуй, нужно над этим задуматься. Только, как показывает очередной опыт Волан-де-Морта, это глупая затея. Он же ничего не знает, а я могу сейчас хоть десять писем написать, в надежде вернуться в своё время.
Долохов усмехнулся, и оба медленно пошли по дорожке дальше. Том всерьёз задумался о том, почему бы не написать письмо с изложением коротких фактов будущего и всегда носить его с собой. Вдруг эта замкнутая петля, которая, наконец, разорвётся с появлением письма в 1947 году, где будут изложены основные мысли, и, прочитав их даже с полным провалом в памяти, он искривит линию времени и будет проживать другую жизнь, не жизнь Волан-де-Морта? Тогда этот мир исчезнет, настоящее время изменится и станет безвозвратным, а он пойдёт по другому пути, не вспомнив и не придя к такому. Звучит заманчиво и воодушевлённо, но при условии, что ему действительно удастся как-то вернуться. Если же нет, то это безутешные надежды и трата времени. Конечно, ему хотелось изменить жизнь Волан-де-Морта, поэтому он позволил себе сейчас впасть в мир грёз. Наверное, это было глупо и безрезультатно, но хуже не будет, если он просто попытается, верно?
— Вернёмся к алиби, — после минутной паузы заговорил Долохов. — Пока ты здесь и не выходишь за пределы дома, надо определиться, по какому следу вести Тёмного лорда.
— Думаю, буду вести по следу пророчества. Он не знает второй части, но уверен, что это не даёт мне покоя.
— Тебе действительно не даёт это покоя?
— Разумеется, — легко отозвался Том, разумно промолчав, что успел разгадать эту тайну. — Важно, чтобы он не знал о моей связи с Тонкс…
— Послушай, Том, рано или поздно он узнает об этом. Я не один собираюсь следить за тобой, но, чтобы остаться в глазах Тёмного лорда лучшим и надёжным, именно я должен первым доложить о делах с ней.
— Я имел ввиду возможность проникать в школу. Он не должен об этом знать.
— Тогда что бы связало тебя с ней?
— Она — аврор и состоит в ордене Дамблдора. Разумно, что я захочу иметь такого человека возле себя, получать информацию и знать, что происходит по другую сторону баррикад.
— Согласен, — кивнул Антонин, посмотрев под ноги. — Когда следующая встреча с ней?
Том на мгновение поджал губы, вспоминая о сегодняшней договорённости с Тонкс, и незамедлительно ответил:
— На четвёртый день. Тогда и доложишь Волан-де-Морту, что я с ней встретился и, кажется, пытался завербовать. На второй раз встреча якобы будет через четыре дня, разумеется, случайная. То есть для неё случайная. И моя очередная попытка заполучить её доверие.
— Важно, чтобы ни Беллатриса, ни Рудольфус не смогли застать тебя с ней. Это может плохо закончиться, поэтому обдумай встречи хорошо.
— За это не переживай, я знаю, что плохо кончится. Хотя… знаешь, если я попытаюсь защитить Тонкс от Лестрейнджей, это произведёт на неё весьма положительное впечатление, — серьёзно задумался Том.
— А что ты скажешь Тёмному Лорду? Он в этот же день допросит тебя.
— Правду, — легко отозвался он. — Я пытался защитить её, чтобы вызывать доверие, но буду взбешён, что он кого-то отправил следить за мной. А Тонкс мне нужна, — как ты и скажешь ему, — вынюхивать о стороне Дамблдора. После перепалки с Лестрейнджами я как будто узнаю его планы и пойму, что он мне не доверяет. Это должно вызвать во мне ярость. А дальше Волан-де-Морт из-за этого отзовёт своих псов, возможно, оставив следить за мной только тебя — ты же не окажешься обнаруженным якобы передо мной и при этом первый донесёшь обо мне информацию. Таким образом, получишь безграничное доверие, а про меня продолжишь скармливать ложь, что я просто пронюхиваю ситуацию у Тонкс и ничего больше.
— Как быстро ты всё продумал, — усмехнулся Антонин. — Только узнай, что ты получаешь информацию из штаба или ордена, он потребует делиться с ней.
— А я и буду делиться об аврорате или ордене. Всё будет выглядеть правдоподобно: ты займёшь самое приближённое к нему место, а я покажу, что мне можно доверять, ведь занимаюсь полезными вещами. Вот и всё.
— План без изъянов.
— Есть один, — задумчиво отозвался Том, посмотрев себе под ноги, а затем остановился и перевёл взгляд на Антонина. — Ты можешь стать изъяном. Конечно, если ты на самом деле заодно с Волан-де-Мортом.
Долохов несколько секунд молчал, наблюдая за появившейся улыбкой на тонких губах, и улыбнулся в ответ.
— Тогда зачем вскрываешь передо мной карты, если сомневаешься до сих пор?
— Наверное, — вкрадчиво заговорил Том с улыбкой, — потому что без тебя такой план я не проверну. И, кажется, ты сам говорил, что в случае предательства, Волан-де-Морт уже допрашивал бы меня о делах с Тонкс. О таком бы он не промолчал даже ради дальнейшей слежки за мной.
— Значит, всё-таки план без изъянов, — доверчиво произнёс Долохов и обнажил понимающую улыбку.
— Походит на то, — медленно протянул Том. — Кстати, Руквуд уже узнал о произошедшем? Приходил к нему?
— Сейчас как раз разговаривают, — кивнув головой в сторону дома, отозвался Антонин.
— И как ты собираешься вызнавать тему разговора?
— Жучок, — щёлкнув пальцем по воротнику возле шеи, напомнил с короткой улыбкой он. — До сих пор на нём.
Том неслышно вздохнул, запрокинув голову к небу, и тихо произнёс:
— Хорошо, ты убедишь Волан-де-Морта, что это Руквуд, и он перестанет лить масло в мой огонь и будет обезврежен, потеряв доверие Волан-де-Морта, но если это действительно не он?
— Имеет ли это значение? Тебе же сыграла эта заварушка на руку — ты смог выйти на Тонкс, получил постоянный доступ в школу и… кажется, никто не лезет в твою жизнь. Ты выжал из этого пользу, так и какая разница, Руквуд это или кто-то другой?
— Этот «кто-то» может стать угрозой Волан-де-Морту, — продолжая задумчиво разглядывать тяжёлые облака, отозвался Том.
— Угрозой Волан-де-Морту можешь быть только ты. Остальные либо слабы, либо трусливы, либо их ждёт смерть.
Том опустил заинтересованный взгляд на Антонина, затем и голову, а потом резко заговорил:
— Знаешь, в таком случае я бы подумал на тебя.
— Что я под носом у авроров провернул в штабе махинацию и ослабил охрану школы? Зачем?