Следующие два дня он не выходил из поместья Малфоев, не пропускал ни одного приёма пищи, и вёл себя так, словно не ссорился с домочадцами и не конфликтовал с Волан-де-Мортом. А на третий день, так же не пропуская трапезы, вечером, когда за окном стемнело, Том спрыгнул с подоконника, приятно удивившись, что до сих пор Лестрейнджи не додумались караулить его здесь, и направился в Хогвартс. Его встретила Тонкс в назначенном месте и проводила на территорию замка, перебросившись парой фраз. Когда Том остался один, он достал маленький пузырёк с успокоительным зельем, которое предварительно разбавил для слабого действия, выпил и зашёл в школу.
Пока поднимался на верхний этаж, почувствовал, как расслабляется тело, подвергаясь ленивому состоянию. Досконально высчитанная доза должна была успокоить очнувшееся чудовище в груди, но оставить хоть какую-то эмоциональность и активность действий. Том был уверен, что это поможет удержать себя в руках и голову на плечах при виде Гермионы.
Когда он оказался в Выручай-комнате, её здесь ещё не было. Том расположился на мягком стуле за столом, трансфигурировал какой-то предмет в пепельницу, откинулся на спинку и принялся ждать, лениво осматривая помещение, не заостряя внимание ни на чём.
Прошло более получаса, прежде чем в комнате появилась Гермиона. Том поднял на неё взгляд и почувствовал, как все внутренности зашевелились, а мгновенно очнувшийся бес затрепетал, ощутив взрывное приближение разбушевавшейся магии.
Гермиона замерла у двери, широко распахнула глаза и жадно уставилась на него, очевидно борясь с порывом тут же приблизиться. Ему показалось, что она сдержится, но не прошло и десяти секунд, как ноги быстро понесли её к нему, а ладонь притянулась к рукаву плаща. Том усмехнулся, но, ощутив прикосновение, понял, что стало не до смеха — слабый эффект успокоительного зелья практически не помогал, лишь затмевал гнетущие чувства, что он мог бы сейчас испытывать. Перед глазами снова всё стало рассеиваться, а в ушах защёлкали уже привычные разряды тока вперемешку со стуком собственной крови. Дыхание на некоторое время прервалось, а рука, которую держала Гермиона, лениво потянулась вниз. Он не сразу понял, что та опустилась перед ним, переводя затуманенный взгляд куда-то в сторону, словно пытаясь понять, где она и что с ней происходит, управляемая только эмоциями.
— Тише-тише, — хрипло прошептал Том, вывернув руку из захвата и взяв Гермиону за ладонь, не позволяя ей до конца упасть на пол.
Он попытался поднять её, осознавая, что внутри девчачьей души кружит странное бессилие, а только потом сообразил, что оно вызвано его притуплённой магией, которая от успокоительного делала все движения ленивыми и неточными.
Том встал со стула, обхватил другой рукой обмякшее тело и заставил подняться. Где-то глубоко внутри пыталась восстать злость от того, что зелье не помогает, а, как оказалось, затормаживает реакцию и подавляет ярость, но жажда магии никуда не исчезла, как это было несколько дней назад, вдалеке от Гермионы. Наоборот, чудовище бесилось и металось, призывая произвести обмен жарящего тепла, выдернуть жизнь и вытянуть энергию, ощущаемую в прикосновении. Том сжал зубы, борясь с приступом одержимости, и встряхнул Гермиону, после чего она подняла на него туманный взор, слабо задрожав в руках, и бессильно уткнулась в грудь, задевая кончиком носа воротник.
Том глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, не ожидая такого поворота событий, прижал сильнее и потянул к дивану. Странное чувство не дало оттолкнуть Гермиону назад, чтобы заставить отцепиться, поэтому вместе с ней он сел, а точнее рухнул, на мягкую поверхность и отстранил от себя, пытаясь сфокусировать размытый взор на ошеломлённых и ничего не понимающих глазах.
— Ты меня слышишь? — как будто со стороны услышал свой голос.
Он пытался держать себя в руках, не поддаваться беснующемуся порыву чудовища и улавливать объективные мысли. Прикосновения плавили, но было терпимо, и спустя какое-то время Том ощутил, что даже приятно.
— Гермиона?
Она медленно запрокинула голову и, встретившись с тёмным взглядом, лениво прошептала:
— Да.
В эту же секунду захотелось обнять её, но Том продолжал оставаться неподвижным, концентрируясь на других мыслях.
— Нам нужно поговорить. Возьми себя в руки, — так же отдалённо от самого себя произнёс он.
— Что ты ещё хочешь узнать? — различил сквозь шум тока и крови.
Наверное, не будь зелья, то Том точно бы сорвался сразу же, жадно наблюдая за приоткрывшимися губами, но пусть не злость, а что-то другое, помогало не предпринимать никаких попыток в погоне за желаемым.
— Расскажи, — медленно продолжил он, — чему Дамблдор учит Поттера?
— Ты уже сообщил Волан-де-Морту о второй части пророчества? — неожиданно спросила Гермиона, сверкнув туманными глазами.
Том слегка приподнял бровь от удивления.
— Тебя это не касается…
— Просто ответь, — ещё тише произнесла она, чуть склонив голову.
Он не понял, как губы изогнулись в усмешке, но изнутри не смог вырваться привычный смех.
— Чему Дамблдор учит Поттера? — с расстановкой продолжил Том.
Зато Гермиона уронила голову и тихо засмеялась.
— Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ? — успокоившись, отозвалась она, затем подняла медленно голову и добавила: — Он учит, как уничтожить тебя.
— О чём именно Дамблдор успел рассказать? Я знаю о разговоре с Поттером, о воспоминаниях. Какие ещё воспоминания он показывал?
— Том, ты хочешь сделать всё, чтобы Волан-де-Морт победил…
— Перестань, — холодно возразил он, больнее сжав тонкие пальцы. — Просто отвечай на вопросы.
— Ты обманываешь меня. Ты используешь…
И в этот момент Том подал ей свой поток тепла, ощутив, как Гермиона вздрогнула и затрепетала, и как сам стал проваливаться в мягкую бездну, пытающуюся утащить ко дну. Цепляясь за какие-то остатки самообладания, он невольно сильнее сдавил пальцы и прошептал не своим голосом:
— Отвечай. Я дам больше.
Но Гермиона уже второй рукой лениво взялась за мужское плечо и подняла потемневший взор к туманным глазам.
— Зачем ты давишь этим на меня?..
— Ты хочешь Круциатусом?
— Что за бессилие в тебе? — протянула Гермиона, слегка поморщившись, пытаясь координировать движения. — Ты наглотался чего-то?..
— Хотел предложить тебе, но, видимо, с меня достаточно, — слабо усмехнулся Том, наблюдая за ленивым покачиванием головой.
— Что это? Успокоительное?
— Знакомый эффект?
— Да, — протянула Гермиона, пытаясь встряхнуть головой, но вместо этого снова медленно покачала ею.
— Говори же, — выдохнул Том, чувствуя, как нервы вот-вот могут вздрогнуть и лопнуть. — Что из моей жизни знаешь ты и Поттер?
— Приют. Как Дамблдор сообщил, что ты — волшебник, — заворожённо посмотрев в глаза, отозвалась Гермиона.
Тот рассеянно перевёл взгляд в сторону, не понимая, как это связано с желанием обрести бессмертие.
— Зачем он показывал это?
— Чтобы… чтобы Гарри понял, каким ты был с одиннадцати лет, — слабо отозвалась Гермиона, чуть сильнее сжимая плечо.
— И каким я был?
— Самоуверенным, самостоятельным, замкнутым, считающим себя исключительным, — медленно продолжила она. — Тебя не любили в приюте. Ты, кажется, кого-то запугивал, стаскивал чужие вещи и… ты не доверяешь никому, Том.
Тень улыбки проскочила на губах, и он тут же торопливо спросил, предчувствуя, как одержимость собирается перевесить спокойствие:
— А ещё что? Что ещё показывал Дамблдор?
— Были воспоминания о твоей семье. О матери и отце…
— Что в них было? — заинтересованно перебил Том, ещё сильнее сжимая тонкие пальцы, отчего Гермиона поморщилась и ленивым жестом попыталась освободить их, но тот сам ослабил, однако не отпустил.
— Как твоя мать из окна дома наблюдала за Томом Риддлом, гуляющим с какой-то девушкой. Кажется, твой дед заметил это и был ужасно недоволен. Они ругались, её брат насмехался над ней…