«А это хорошо или плохо?» – спросила Макензи.
«Я думаю, всё будет зависеть от того, как ты себя покажешь», – добавил Брайерс.
Макензи больше ничего не сказала, сконцентрировавшись на изучении папки. Брайерс то и дело поглядывал в её сторону, либо чтобы наблюдать за её реакцией, либо чтобы следить за тем, какие именно документы она просматривает. Пока Макензи листала папку, он вводил её в курс дела.
«На то, чтобы связать это убийство с тем, что произошло почти два года назад в тридцати пяти милях от него, у нас ушло не больше нескольких часов. Фотографии в папке с первого убийства».
«Два года назад, – подозрительно повторила Макензи. На фотографии было изображено сильно изуродованное тело. Увечья были настолько ужасными, что Макензи на мгновение отвела взгляд. – Как вы так быстро связали два убийства, совершённые через большой промежуток времени?»
«Жертвы были найдены в одном и том же национальном парке и убиты с особой жестокостью. Ты же знаешь, как мы в Бюро относимся к совпадениям?»
«Их не существует?»
«Совершенно верно».
«Страсбург, – сказала Макензи. – Никогда там не была. Это маленький городок?»
«Нет, скорее средних размеров. Население примерно шесть тысяч человек. Южный городок, живущий воспоминаниями о Гражданской войне».
«И там есть национальный парк?»
«Да, – ответил Брайерс. – Я тоже об этом не знал. Парк довольно большой. Называется «Литтл Хилл». Протяжённость семьдесят миль, доходит почти до Кентукки. Пользуется популярностью, как место для рыбалки, кемпинга и пеших прогулок. Много неизведанных мест. Такой вот парк».
«Как обнаружили тела?» – спросила Макензи.
«Второе нашла отдыхающая в субботу вечером, – ответил Брайерс. – На тело, которое нашли два года назад, было невозможно смотреть. Его обнаружили через несколько недель после самого убийства. Труп частично сгнил и был покусан дикими животными. Это видно на фотографиях».
«Есть данные о том, как их убили?»
«Пока мы ничего не нашли. Тела были очень сильно изуродованы. У того, что нашли два года назад, не было головы, все десять пальцев были отрезаны, и их так и не нашли, и не хватало части правой ноги ниже колена. Тело второй жертвы было разбросано по периметру: левую ногу нашли в двух сотнях футов от остального туловища. Правую руку отрезали, и её до сих пор ищут».
Макензи вздохнула, поражённая жестокостью.
«Ужасно», – тихо сказала она.
Брайерс кивнул.
«Да».
«Ты прав, – заметила Макензи. – Сходства слишком явные, чтобы их игнорировать».
Брайерс ничего не ответил и закашлялся, прикрывая рот рукой. Это был глубокий кашель, выматывающий и сухой, который часто появляется после сильной простуды.
«С тобой всё в порядке?» – спросила Макензи.
«Да, всё в норме. Осень на носу. В это время года у меня всегда обостряются аллергии. А как ты? Ты в порядке? Выпускной позади, ты официально стала агентом, и, как говорится, теперь всё в твоих руках. Это тебя радует или пугает?»
«И то, и другое», – честно ответила она.
«В субботу были твои родные, чтобы поздравить?»
«Нет, – сказала Макензи. Не давая Брайерсу возможность придать лицу печальный вид или выразить свои сожаления, она добавила, – но всё в порядке. Я не очень близка с родными».
«Понимаю, – сказал он. – У меня то же самое. Мои родители были хорошими людьми, но я стал подростком и начал вести себя, как подросток, и они махнули на меня рукой. Для них я был недостаточно хорошим христианином. Много таскался за юбками и всё такое прочее».
Макензи ничего не ответила, потому что была шокирована его словами. Так много Брайерс не рассказывал о себе за всё время их знакомства, неожиданно выдав кучу личной информации за какие-то двенадцать секунд.
И, сама не понимая, что делает, Макензи тоже заговорила. Когда слова слетели с губ, у неё было такое чувство, будто её стошнило.
«Моя мать повела себя примерно так же, – начала она. – Я взрослела, и она поняла, что больше не может меня контролировать. А если она не могла меня контролировать, то я была ей больше не интересна. Одновременно с тем, как она потеряла контроль надо мной, она потеряла контроль и над собственной жизнью».
«Какие родители всё-таки чудесные люди, да?» – заметил Брайерс.
«По-своему, да».
«А что отец?» – снова спросил он.
Вопрос кольнул её в самое сердце, но Макензи вновь поразила себя тем, что ответила. «Он умер», – прочеканила она. В глубине души ей хотелось рассказать Брайерсу о смерти отца и о том, как она обнаружила его тело.
Время, проведённое врозь, пошло на пользу их взаимоотношениям, но Макензи была пока ещё не готова делиться такой личной информацией с напарником. Тем не менее, несмотря на её сдержанный ответ, Брайерс не замкнулся, а с готовностью продолжил разговор. Макензи гадала, не была ли связана такая перемена с тем, что сейчас работа с ней в паре была полностью одобрена его прямым начальником.