Чутье это передалось ему по наследству. Незадолго до начала Второй мировой войны его дед скупил сотни акров на Лонг-Айленде и в Коннектикуте. Тогда это было настоящее захолустье, и земли достались ему по бросовым ценам. Дед Лэнга словно предвидел, что менее чем через десять лет в тех местах начнется строительный бум. Отец Питера тоже привык прислушиваться к своей интуиции. Едва поползли слухи о ликвидации городской железной дороги на Манхэттене, он принялся скупать недвижимость в районе Третьей авеню.
— Наш род не плодит простаков, где сын — точная копия отца. Питер пошел гораздо дальше меня и деда, — с гордостью говорил Лэнг-старший о своем сорокадвухлетнем сыне. — Но его звездный час еще впереди.
Платить за проезд не полагалось, однако Питер Лэнг с присущей ему небрежной щедростью одарил водителя чаевыми и, выбравшись из машины, вошел в дом. Вскоре после его появления на свет родители наняли супружескую пару, которая присматривала за домом и выполняла всю необходимую работу. Обретя самостоятельность, Лэнг отправил этих людей на пенсию. Вместо них он нанял приходящую прислугу, а на случай приемов и гостей заключил договор с небольшой, но надежной фирмой.
Внутри дома было темно и прохладно. В те дни, когда Лэнгу требовалось задержаться в городе (чаще всего это бывало по пятницам), он ночевал в своей манхэттенской квартире, а в Саутгемптон возвращался утром следующего дня. Так он собирался сделать и сегодня, после встречи на яхте Колиффа, однако столкновение с грузовиком все перечеркнуло.
Лэнг был рад, что он снова дома. Теперь можно налить себе чего-нибудь выпить и спокойно осмотреть свое саднящее тело. В голове все еще сохранялась противная пульсирующая боль. Он осторожно коснулся языком губы и поморщился: губа продолжала пухнуть.
Самыми ужасными для него были несколько секунд, предшествующие столкновению. Машину Лэнга несло на грузовик, и никакие супертормоза не спасли бы ни его, ни того водителя.
На корпусе телефонного аппарата вспыхивал сигнал вызова (звонок Питер обычно отключал). Ну и пусть себе мигает. Меньше всего Лэнгу сейчас хотелось с кем-либо говорить, и в особенности о столкновении. Скорее всего, звонит кто-то из журналистов. Все понятно: Питер — светский человек, а потому из происшествия можно сделать неплохую жвачку для падкой на сенсации публики.
Взяв бокал с выпивкой, Лэнг пересек гостиную и вышел на крыльцо. Пока они ехали сюда, дождь крепчал с каждой минутой и теперь превратился в ливень, усугубляемый сильным ветром. Длинный навес над крыльцом все равно не спасал от дождевых струй. Где-то поблизости, невидимый из-за разгула стихии, дышал океан. Лэнг представил, как там сейчас вздымаются волны.
Заметно похолодало. Теплый солнечный день, когда он играл в гольф, казался далеким прошлым. Дрожа, Лэнг вернулся в дом, запер дверь и стал подниматься на второй этаж.
После горячего душа он почувствовал себя лучше. Помня, что звонок телефона выключен, Лэнг улегся в постель и поставил таймер радио на пятнадцать минут. Этого времени вполне хватит, чтобы услышать одиннадцатичасовой выпуск новостей.
Новостей он не дождался, уснув на результатах последних игр Нью-Йоркской бейсбольной лиги. Выпуск начался с главной новости — взрыва яхты «Корнелия II». Среди имен тех, кто находился на борту и, скорее всего, погиб, было названо и имя Питера Лэнга, преуспевающего нью-йоркского торговца недвижимостью.
14
С половины восьмого Лайза начала прислушиваться к звуку каждой проезжающей машины — не Джимми ли возвращается. Ей не терпелось угостить мужа его любимым блюдом: курицей с рисом.
Последняя из ее клиенток, записанных на сегодня, не пришла, и Лайза смогла уйти из косметического салона пораньше. Это время ей очень пригодилось. В супермаркете у нее возникла идея приготовить курицу с рисом. Приготовив блюдо, она накормила детей, но сама есть не стала, решив, что дождется Джима. Лайза накрыла столик на двоих и поставила в холодильник вино. Ее подспудно будоражил их утренний разговор с мужем. Сегодня Джимми выглядел совсем потерянным и даже раздавленным. Весь день эта картина стояла у нее перед глазами. Лайзе хотелось поскорее обнять мужа и сказать, что ничего не изменилось и она по-прежнему любит его. И дети любят его.